"Джейн Энн Кренц. Хармони. Предсвадебная Лихорадка" - читать интересную книгу автора

маленькой комнаты. Возможно, ловушка была всего лишь предупреждением.
Может, когда-то это место было гостиницей у хармонян, и все эти
маленькие ловушки были ничем иным, как обыкновенным "Не беспокоить" - этаким
условным знаком, вывешенным на ручку двери и препятствующим неожиданному
появлению горничной.
Вирджиния какое-то время обдумывала эту возможность, а потом вернулась
к своей теории зоопарка. Та нравилась ей много больше. Ловушки могли
исполнять роль загородок, дабы держать опасные существа надежно запертыми
внутри, или наоборот, не позволить чересчур любопытным посетителям
подобраться слишком близко к животным в клетках.
Поднявшись на ноги, она прошлась еще немножко, присматриваясь к другим
затемненным иллюзией входам. И все они источали то же самое четкое
экстрасенсорное предупреждение.
Спустя какое-то время, Вирджиния возвратилась в комнату с фонтаном.
Беглый осмотр Сэма показал, что тот все еще полностью находился во власти
сна.
Она уселась на светящуюся кварцевую скамью, лицом к незапертому
ловушкой дверному проему, и вынула из-за пояса рез-магнум.
Интересно, как долго Сэм будет спать.
Сэм резко проснулся от тревожного ощущения опасности, словно кто-то
завопил у него над ухом пожар. Воспоминания о недавних событиях начали
стремительно возвращаться к нему, и он быстро сел. Но ничто не указывало на
то, что ситуация изменилась, пока он сном изгонял из своего организма самые
худшие из эффектов дожигания. Если бы кто-то из приятелей Леона Драммонда
вломился сюда, то Сэм наверняка проснулся бы накрепко обмотанный скотчем по
рукам и ногам... если бы вообще проснулся.
Чувство облегчения охватило его. В этот момент что-то мягкое
соскользнуло с груди и упало на пол. Взглянув вниз, он увидел свою рубашку.
Должно быть, Вирджиния укрыла его, когда сон окончательно выбил его из
действительности, что случилось после того, как он овладел ею со всем
искусством ошалевшего мартовского кота.
Вирджиния. Сэм зажмурился - картины одна за другой пронеслись перед
ним, обжигая более чем любой призрачный огонь. Какое-то время он наслаждался
ими, но возврат к реальности положил этому конец. Он знал, что воспоминание
о ее ответной страсти могло быть всего лишь иллюзией, созданной его
опаленным рассудком; этакое причудливое парапсихическое разумное объяснение
тому, что он сделал с ней.
И все же он до сих пор ощущал мягкость кожи на внутренней стороне ее
бедер и волнующую влажность в том месте, где ее тело крепко обхватило его. И
даже сама память об этом опять заставила все напрячься в нем.
Он хотел ее тогда так сильно. Он и не знал прежде, что можно так
жаждать женщину. Но дожигание не имело к этому никакого отношения. На самом
деле он безумно желал ее уже в течение многих недель. Единственное, в чем
было повинно дожигание, это то, что два часа назад он потерял над собой
контроль.
И то чувство облегчения, охватившее его после пробуждения, испарилось,
уступив место бездонному озеру страха. Нужно взглянуть в лицо суровой
правде: он неделями был столь осмотрителен, столь осторожен, а теперь...
имелась чертовски большая вероятность того, что сияющее будущее, над
строительством которого он так упорно работал, разрушено.