"Эрнст Кренкель. RAEM - мои позывные " - читать интересную книгу автора

семикопеечного); Ника Картера и знаменитого русского сыщика Путилина!
Одни обложки чего стоили! Раскрытые гробы, скелеты в кандалах,
пышногрудые красавицы с двумя револьверами (одного мало!) в руках. Несмотря
на "технические" трудности (где прятать эти перлы и как читать?), чтиво
поглощалось солидными дозами. Запретный плод, как всегда, сладок.
Шло время, и вкус менялся. На смену пришли авторы, имена которых нельзя
даже произносить на одном вздохе с вышеупомянутой "литературой": Джек
Лондон, Майн Рид, Фенимор Купер, Жюль Верн...
Сильные личности, выведенные в произведениях этих писателей и
действовавшие, как правило, в сложных обстоятельствах, были мне по душе.
Впрочем, это естественно. Мальчишкам всегда хочется быть сильными, и
общество сильных они предпочитают обществу умных. Я им завидовал: ну до чего
же у них была интересная жизнь!
Спасибо Борису Варсанофьевичу Игнатьеву, нашему преподавателю
географии. Его уроки были для меня оазисом среди прочих гимназических
премудростей. Не думал я тогда, елозя не совсем уверенно указкой по карте,
под строгим взглядом любимого учителя, что я полюблю Арктику и отдам ей
лучшие годы жизни.
Вспоминаю обо всём этом с гордостью. С гордостью думаю: вот какие мы
молодцы, мальчишки! Если бы, научившись читать и писать, мы не превращались
в исследователей, идущих в мир по самым разным тропинкам, человечество
никогда бы не накопило того огромного богатства, которое составляет сегодня
арсенал его знаний.
Однако с точки зрения обогащения человечества наши первые гимназические
исследования носили не очень продуктивный характер, хотя в них легко
обнаружить и черты времени, и, наоборот, классическую вечность, как,
например, собирание почтовых марок. Не буду задерживаться на марках, интерес
к которым у мальчишеского племени не меркнет, а вот о своих других интересах
постараюсь рассказать. Таких коллекционеров, к числу которых я принадлежал,
будучи гимназистом, сегодня, пожалуй, не сыщешь, даже если очень захочешь.
Одно из моих (да и не только моих) увлечений - сбор номеров
автомобилей. От моего дома до гимназии меня отделяли примерно четыре
трамвайных остановки. По дороге мне попадалось примерно от двух до семи
автомобилей, не более. Я записывал их номера - занятие, которое при
сегодняшнешем потоке машин было бы просто бессмысленным. Но тогда автомобили
встречались в Москве не чаще сиамских котов. Записать номер было безусловной
удачей. На большой перемене мы вытаскивали свои записные книжки и очень
гордились, когда нам попадался какой - нибудь необычный, ни у кого другого
не записанный номер. Обсуждение особенностей машин, номера которых попадали
в наши блокноты, было бесспорной пользой такого коллекционирования.
Когда началась первая мировая война, автомобильные номера уступили
место другому увлечению. Мы воспылали страстью к собиранию плакатов,
призывавших подписываться на военный заём. Это были большие, очень красочные
листы с изображением Кузьмы Крючкова, богатырей, разных батальных сцен и
т.д.
Плакаты расклеивались на заборах и стенах по всей Москве. Зимой их
очень легко было оторвать. Клей замерзал, достаточно было подковырнуть один
уголочек и потом аккуратненько тянуть плакат, чтобы клейстер с треском и
грохотом лопнул. Лист отрывался и попадал тебе в руки.
Как - то поздно, часов в восемь вечера, когда было уже совсем темно, я