"Александр Алексеевич Крестинский. Далеким знойным летом " - читать интересную книгу автора

Ленинградом. И подробностей никаких. Вам-то сколько?
- Мне? Семьдесят вроде, - отозвался Лелин дед.
- Значит, мы одногодки с вами. А моему было бы сейчас... шестьдесят
семь годочков. Он помладше меня был.
- Три года - это пустяк, - сказал Лелин дед.
- Конечно, пустяк, - подтвердила бабушка.
А Паша подумал: "А у нас какая разница? Пять? Или шесть лет? Разве
это пустяк?.."
Он не знал еще, что одно и то же соотношение возрастов воспринимается
людьми по-разному в детстве, отрочестве, юности, зрелости, старости...
Разница одна и та же, а оценка ее, отношение к ней меняются.
Мальчик охватил ладонями холодный бидон. Хотелось прижаться к нему
щекой.
- А моя старуха младше меня на семь лет была, и вот... - Дед
вздохнул.
- Царство ей небесное, - сказала бабушка.
"А Сергей? - подумал Паша. - На сколько он старше ее? На семь? На
восемь? Нет, это не пустяк..."
Паша открыл бидон и, зажмурив глаза, стал пить большими глотками
ледяное молоко. Оно прекрасно утоляло жажду. А кроме того, обладало еще
одним удивительным свойством: с каждым глотком дурные мысли исчезали,
уступая место хорошим.


* * *

Они сидели на скамейке друг против друга, верхом. Он добродушный,
мягкий, широкий, весь такой спокойный и домашний, в распахнутой на груди
ковбойке, в синих спортивных брюках. Ничто в нем не напоминало о его
профессии, о небе, о самолетах - словом, о том, что в представлении
мальчика неразрывно было связано с серыми, стального оттенка глазами,
крутым подбородком, строгим профилем... А тут что-то круглое, розовое, и
это: "Все в порядочке... В порядке... Грей щи..."
Леля крутилась напротив него на скамейке, порывалась встать, вела
себя неспокойно и дерзко. Паша, сидевший на траве рядом с ними, переводил
взгляд с одного на другого и испытывал странные, противоречивые чувства.
Несмотря на свою простоватость, этот Сергей ему нравился. В нем была
спокойная уверенность и щедрое добродушие, которыми так часто отличаются
сильные люди. Пашу тянуло подойти, сунуться головой ему под руку,
почувствовать тяжесть его ладони на своем плече, бежать куда-то по
поручению этого человека...
Но сначала пусть они поссорятся. Да, пусть поссорятся. Он мечтал об
этом. Он ждал очередной Лелиной насмешки, колкости, шутки и подзадоривал
ее про себя, и высматривал на лице Сергея следы обиды, и злился, что тот
непробиваем: благодушная улыбка не сходила с его лица.
- Сережа, - говорила она, - почему вы такой сонный?
Он добродушно пожимал плечами.
- Больше не поеду на вашем мотоцикле.
- Почему?
- А заснете за рулем - и врежемся.