"Сара Крейвен. Не играй с огнем [love]" - читать интересную книгу автора

очень общительным, любящим компании. Тара подумала, что некоторые женщины
- например, эффектные блондинки - сочли бы его грубую привлекательность
весьма притягивающей. Подумала - и прогнала воспоминание о мимолетном,
неожиданном впечатлении, которое он произвел на нее в первую минуту
знакомства. Ерунда. Просто свет так падал, убеждала она себя. Что не
объясняло, однако, ее поспешного и постыдного бегства.
Тара задумалась. Немедленный отъезд означал бы, что она считает
соседа опасным. Что она приняла его поддразнивания всерьез. Однако и быть
в его глазах полной идиоткой без малейшего чувства юмора тоже не хотелось.
Но какое ей дело, что он о ней думает?
"Ты не смогла разгадать его, - пискнул робкий внутренний голосок, -
вот в чем дело".
Адам спросил у нее, не прячется ли она от чего-то. Но с таким же
успехом и она могла задать ему этот вопрос. Хотя он не делает секрета из
своего пребывания здесь, напомнила она себе. Достаточно быть знакомым с
миссис Причард, чтобы все о тебе узнали. С другой стороны, он мог вести
двойную игру: пусть меня видят и знают все, тогда никто ни в чем не
заподозрит.
Тару тревожило, что он столько узнал о ее семье, и, по-видимому, не
прилагая особых усилий. Что за странное любопытство? Ей казалось, что Адам
Бернард выбрал Серебряную бухту неспроста. Если он все-таки замыслил
что-то нехорошее, ей не стоит бросать дом без присмотра. Может, он
специально издевался над ней, чтобы она поскорее уехала? Если так,
подумала Тара с внезапной мрачной решимостью, у него ничего не выйдет. Я
не уеду до тех пор, пока не выясню, кто же он такой, этот очень умный,
очень привлекательный мистер Бернард.
Тара вспомнила о Мелюсин. Оказалось, что кошка сидит на кухне около
холодильника.
- Бедненькая, - погладила ее Тара. - Целый день голодная. Ладно,
будешь знать, как не слезать с деревьев.
У китайцев есть проклятие: "Чтоб ты жил во время перемен", вспомнила
она, открывая рыбные консервы и наливая молоко в блюдце. Что ж, данная
ситуация подходит для этого.
Тара улыбнулась, но тут же представила себе худощавое лицо Адама
Бернарда - насмешливый изгиб губ, чертики, пляшущие в его голубых глазах,
- и подумала, что, скорее всего, улыбаться особенно нечему.
В восемь часов вечера Тара была как на иголках. Не раз возникало у
нее искушение дать деру. В то же время она не переставала готовиться к
приходу гостя: нарезала овощи, разогревала пирог, ставила посуду на стол.
Тара старалась успокоиться, чтобы к приходу гостя выглядеть уверенной и
независимой. В конце концов, она у себя дома. Но каждый звук заставлял ее
вздрагивать. Тогда она попробовала переключиться на мысли о работе, но
оказалось, что сейчас это бесполезно. Держа в руках пакет с соком, она
растерянно села в кресло. Что же делать? Ей не хотелось предстать перед
этим неожиданным Адамом Бернардом беспомощной школьницей. Тара включила
транзистор, поискала музыку и продолжала накрывать на стол. Ну, кажется,
все в порядке. Посуда расставлена, салат получился эффектным, и она
немного успокоилась.
Когда наконец зазвонил колокольчик, Тара сделала глубокий вдох и
пошла открывать дверь.