"Евгений Кригер. Свет (про войну)" - читать интересную книгу автора

спустились под землю.
Бархатная, домашнего вида портьера отделяла узкий коридор от
небольшого помещения, где на стенах висели контрольные приборы,
сигнальные лампы, еще непонятные нам циферблаты с дрожащими стрелками,
рубильники, бегущие по карнизу провода.
Следующее помещение представляло собой нечто среднее между обычным
городским кабинетом и жильем аккуратного холостяка. Как странно видеть
все это в хаосе уличных схваток осажденного немцами города.
Чувствовалось, что люди не только работают здесь, но и живут, и живут
прочно, отнюдь не собираясь отсюда уходить.
Многие вещи, видно, были принесены из дома. Ковры, скатерть с
цветной бахромой на одном из столов, шахматы, мандолина. Рядом с
мандолиной лежала ручная граната. Были даже картины, я почему-то
запомнил их: портрет Пугачева работы неизвестного художника и "Допрос
революционерки" В. Маковского. Тут же стояли телефоны и радиоприемник,
разложенные стопками технические справочники. Однако между
справочниками заблудилась и беллетристика, - значит, людям здесь часто
не спится. Один из сидевших за столом проверил наши документы и
сказал:
- Вы находитесь на командном пункте Сталинградской
электростанции...
После всего, что произошло .в те месяцы в Сталинграде, это знакомое
слово прозвучало как из далекого, забытого, милого прошлого. В
Сталинграде мы видели обагренные кровью камни; и камень рассыпался, а
люди держались, и домов уже не было, стен не было, ничего не было, а
люди держались; и то, что называлось городом, были люди, которые
его держали.
И здесь-то, в огне грандиозной битвы, с дымом войны смешивала свой
спокойный, плотный дым живая, работающая, излучающая свет
электростанция.
На линии фронта, в тридцати минутах ходьбы от штаба пехотной
дивизии, упрятанного в железнодорожную насыпь, странно было видеть
штатских людей в пиджаках, полосатых или клетчатых брюках, в
замасленных кепках - людей, ходивших вразвалку, совсем не по-военному,
с движениями размашистыми, способных во время разговора взять вас за
пуговицу шинели и вертеть ее рассеянно, похудевших, осунувшихся; но
тех же, каких мы видели до отъезда на фронт. Как давно мы не
встречались с ними!
- Сталинградская ГРЭС, - повторил один из них, и он сказал это с
гордостью. Это был главный инженер электростанции Константин
Васильевич Зубанов, очень еще молодой, с живым блеском в глазах,
внешне спокойный, но, видимо, сдерживавший громадное нервное
напряжение, сжигавшее его изнутри. И он, и те, кто его окружал, и те,
кто стоял на вахте в цехах, несмотря на свои галстуки и кепки, были
людьми войны.
ГРЭС была участком фронта.
Больше того, она была на передней линии фронта, гитлеровцы
охотились за нею, чтобы погасить ее свет. У гитлеровцев было тогда
много железа, несущего смерть, много пушек, дальнобойных, тяжелых, и
они могли раздавить станцию и ее людей.