"Сеpгей Кpиницын. "Заметки по поводу или Подонок, сын подонка"" - читать интересную книгу автора

на двери туалета. Я приближался к ней, медленно поднимая ноги, миры
успевали состариться и угаснуть, а она все горела.
В туалете слышимость лучше. Этажом выше кто-то громко писал. Я
сел на четвереньки и, правильно расположив голову над унитазом, тихо
опустошил внутренности. Повод был. Сорвалось.


----

Как есть двойные звезды, так есть и двойные темноты, черные
дыры. Этот сдвоенный мир выбивает остатки мира из-под моих ног, и я
путаюсь в пространстве и не знаю, какой сейчас день недели. И в любые
посторонние глаза я смотрю невнимательно и со страхом, вернее, я
должен что-то сказать и крепко сжимаю губы, чтобы стон или поцелуй
случайно не вырвались, погибая от насмешки в чуждой атмосфере. Я слежу
за руками, бурная жестикуляция которых должна подтолкнуть смысл
звучащей строки - не так, смысл обращенной в мою сторону речи - ближе
к моему сознанию, но эти пассы и пируэты, женственные движения пальцев
ничего не объясняют, и я с трудом наклоняю голову в тех местах, где,
как мне кажется, следует задержать внимание, хотя каждая следующая
фраза стирает, стирает предыдущую, и темнота двойных глаз, черный
свет, одуряющий шепот сумерек вытесняют, заслоняют, рассеивают нелепые
очертания настоящего - время прячется от меня в складках вздыбленных
одеял, и я еще помню, где находится моя комната, я помню несколько
слов и, подойдя к окну, убеждаюсь, что зимы еще нет.
Я убеждаюсь в этом и падаю в теплую бездну.


----

Hе очень важно, что именно сорвалось. Важно, что это логично.
Рассуждая логично, я потянул шнур смывного бачка. Hаверняка это слышно
этажом выше. Про нижних я ничего не могу сказать. Я их не воспринимаю.


----

...я выбираю темного короля, даме остается дама. Крохотные
фужерчики с изображениями карт на гнутом стекле тасуются, звякая,
наполняются густым темно-красным напитком, дурманящим уже своим
запахом, разлетаются по ладоням и снова тщательно перемешиваются.


----

Он погрозил пальцем куда-то вверх и поучительно произнес:
- По-вашему - Бох, а по-нашему - Вакх, - после чего уже блевал,
не отвлекаясь.