"Сеpгей Кpиницын. "Заметки по поводу или Подонок, сын подонка"" - читать интересную книгу автора

инструменту - так мы в детском садике дотрагивались языком до перил, и
кусочек кожи мгновенно примерзал к железу.

Печальный ПАПА-ПА-ПАСЕЛКУ
Идет дорогою кривой,
Ругает сына втихомолку
И машет пьяной головой.

И МАМА-МАшет у окошка
Своим узорчатым платком,
Чтоб не спугнула сына кошка
В его стремлении ночном.

А сын остывшими усами
Морозный воздух шевелит,
И звезды белые свисают
Hа хрупкий пух его ланит.


*

С улицы, как всегда, тарахтят и мяукают - большие железные и
маленькие шерстяные. Кроме звуков, оставляют во дворе следы: линии,
точки, пятна. Иногда за углом - сломанная машина или дохлая кошка.
Машину постепенно обирают до скелета, а кошку поедает ворона или
уносит дворник - но это совершается таким ранним утром, что людям
кажется, будто еще ночь, и никто этого не видит.
Вчера на крыше сидела чайка с большим желтым клювом.


*

Бабушка по отцу, по имени Василиса, умерла в Кременчуге от белой
горячки, в которой ей виделись не мыши и не черти, а советские
руководители: выполняя личное секретное поручение Брежнева, бабке
пришлось прыгать из окна второго этажа... Приехала скорая, увезла на
дурку. Муж ее умер раньше, от рака (тоже, кстати, пил не слабо - с
ним Василиса и втянулась), он был кадровый военный.


*

Запись от 10 мая прошлого года: " "Дожив без дел и без трудов до
26-ти годов..." я обнаружил вдруг, что есть вокруг другие люди. Живые,
а не химеры из моего мозга. Я выскочил из баньки, где прыгал в клубах
пара Андрея Белого, я стал специалистом по младенцам и старушкам.
Реальность в их лице распахнула мои глаза. Теперь они, даже
замутненные алкоголем, пропускают внутрь меня мир, если и нечеткий, то
все равно настоящий.
У подъезда сзади слышу детский крик: "Подождите! Дя-дя!" Я