"Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин. Начинают и выигрывают..." - читать интересную книгу автора

2... g6.
Там, где вчера еще красовалась эмблема Березанского спортклуба - лихая
штампованная роспись, торчали вывороченные резиновые губы, прикрытые
мягкой сеточкой. Губы слегка шевелились, втягивая табачный дым.
3. g3...
- Курит! - вырвалось у Левицкого.
- Отнюдь, батенька, отнюдь. Принюхиваемся. Сообразно вашим давешним
рекомендациям.
3... Cg7.
4. Cg2.
Это было позавчера. Когда Левицкий подошел к демонстрационной доске,
возле которой трое корреспондентов с наивной прозорливостью просматривали
варианты ничейной партии из первого тура, кто-то цапнул его за пуговицу
пиджака. Пуговицы были слабостью гроссмейстера: Лев Борисович пришивал их
без посторонней помощи. Улыбаясь боковой подсветкой, перед ним стояла
Березань.
- Рады видеть вас в добром здравии.
- Добрый день э-э-э... коллега.
(Трактор ей коллега! Не говорить же ей "вы" в самом деле... И "ты" не
скажешь...)
- Начали вы пристойнее, нежели в Гастингсе, - ласково произнесла
Березань. - Играли вы там, милостивый государь, прескверно. Надобно же
такое - ладьей да на эф-три пожаловать! И не впервой с вами такое...
Других подобных случаев в своей практике гроссмейстер не помнил. Но в
правоте Березани он не сомневался - эта консервная банка знала наизусть
все его партии.
4. ...О - О.
5. О - О d6.
6. КсЗ...
После они еще минут десять поболтали о Гастингсе, и Лев Борисович
настолько растаял, что собрался было выложить Березани прелестный
английский анекдот о молодой даме на пляже, но вовремя спохватился - она
непременно поняла бы все буквально. Он начал прощаться, но Березань не
выпускала пуговицу.
- Погодите, сударь мой, имеем сообщить вам... Сделайте одолжение, не
уходите. Любим мы древнюю игру нашу и испытываем крайнее к вам
расположение, поелику собаку вы в ней скушали. Только одолеем мы вас в
пятом туре.
6. ...Кc6.
7. d4.
- Все может быть, все может быть, коллега, - пробормотал Лев Борисович,
пытаясь освободить пуговицу.
- Всенепременно...
И уйти бы Левицкому, оставив пуговицу в лапе Березани, и но спорить бы.
А он зачем-то стал выкладывать затрепанные сентенции о том, что люди есть
люди, а машины - машины, что людям свойственно ошибаться, ходить на
свидания, смущаться и краснеть при этом. И еще о том, что все это не
машинного ума дело.
Березань выпустила пуговицу и молча покатилась к выходу. Левицкому
стало неловко.