"Агата Кристи. Укрощение Цербера (Эркюль Пуаро) " - читать интересную книгу автора

наклонности, но это излечимо...
- Одно из самых дорогих сердцу женщины заблуждений - то, что она
может исправить повесу, - прервал ее Пуаро.
Элис Каннингэм холодно взглянула на него:
- В этом нет ничего личного, мосье Пуаро.
- В этом никогда нет ничего личного, только совершенно бескорыстный
альтруизм - но объектом его почему-то всегда становится смазливый
представитель противоположного пола. Вас бы заинтересовало, к примеру, в
какую школу ходил я и как ко мне относилась медсестра?
- Вы не преступный типаж, - отпарировала мисс Каннингэм - А что,
преступные типажи вы распознаете с первого взгляда?
- Разумеется.
Тут за их столик присел профессор Лискерд.
- Обсуждаете преступников? Вам бы следовало проштудировать Законы
Хаммурапи, мосье Пуаро. Восемнадцатый век до Рождества Христова. Очень
познавательно.
"Если в доме человека полыхает огонь, а человек, который пришел для
тушения, поднял свой взор на добро хозяина и взял добро домохозяина, этот
человек должен быть брошен в этот огонь" "Статья 25, перевод с аккадского
В.А.Якобсона.".
И профессор благосклонно уставился на жаровню.
- А есть шумерские законы, они еще древнее. "Если женщина
возненавидела своего мужа и сказала: "Не прикасайся ко мне", эту женщину
должны бросить в воду". Дешевле и проще, чем бракоразводный процесс "На
самом деле это цитата из тех же законов Хаммурапи и передана она неточно.
Закон (статьи 142-143) гласит: "Если женщина возненавидела своего мужа и
сказала: "Не прикасайся ко мне", дело се должно быть рассмотрено в ее
квартале, и, если она блюла себя и греха не совершала, а ее муж "гулял" и
очень ее унижал, эта женщина не имеет вины: она может забрать свое
приданое и уйти в дом своего отца. Если она не блюла себя, "гуляла", дом
свой разоряла и унижала своего мужа, эту женщину должны бросить в воду"
(перевод В. А. Якобсона).". Но если муж говорит то же самое жене, он
должен всего-навсего уплатить ей определенную меру серебра. Его в реку
никто не бросает.
- Старо как мир, - сказала Элис Каннингэм. - Для мужчин один закон,
для женщин - другой.
- Женщины, конечно, больше внимания придают денежной стороне, -
задумчиво произнес профессор. - Знаете, - добавил он, - мне здесь
нравится. Я тут часто бываю, и притом бесплатно. Благодаря графине - очень
мило с ее стороны... Как она говорит, за мои советы относительно
интерьера. На самом деле я здесь ни при чем - я понятия не имел, зачем она
задает мне вопросы - и, разумеется, и она и художник все перепутали.
Надеюсь, никто не узнает, что я имею хоть какое-то отношение к этому
убожеству. Я такого не переживу. Но женщина она замечательная и чем-то
похожа на вавилонянку. Видите ли, вавилонянки прекрасно вели торговые и
хозяйственные дела...
Слова профессора потонули в общем гуле. Откуда-то донеслось слово
"Полиция", женщины повскакали с мест, началось столпотворение. Выключился
свет, стала тускнеть и электрическая жаровня.
На фоне всеобщего переполоха профессор продолжал невозмутимо