"Пол Кристофер. Призрак Рембрандта ("Финн Райан" #3)" - читать интересную книгу автора

Кентукки, а по телевизору каждую пятницу идет реалити-шоу, подозрительно
смахивающее на "Американского идола". А кроме того, гамбургер с картошкой
фри в расположенном прямо под ее квартирой ресторане "Пальчики оближешь",
почему-то именовавшем себя "калифорнийским", стоил целых одиннадцать фунтов,
что, вместе с чаевыми и налогом с продаж, составляло двадцать пять долларов.
А за двухкомнатную конуру на рабочей окраине с электрической плиткой и общей
ванной в коридоре она платила больше, чем за свою прелестную квартирку на
Манхэттене. Одним словом, жизнь в Лондоне оказалась грабежом среди бела дня.
Испустив еще один тяжелый вздох, Финн натянула плащ, взяла с полки
складной зонтик и присоединилась к сиротливой кучке людей, ожидающих под
дождем сорок первый автобус. Каждое утро им, как и ей, приходилось
преодолевать очень длинный путь до Темзы и Сити.

Примерно два тысячелетия тому назад там, где чуть к западу от портового
города Лондиниум сливались в одну две проложенные римлянами дороги,
образовалась небольшая деревня, получившая название Мейфэр в честь
ежегодного майского праздника, который устраивали на этом месте язычники.
В период между 1720 и 1740 годами деревня была присвоена, поделена и
впоследствии застроена семейством Гросвенор и графом Честерфилдом - тем
самым, что изобрел пальто с бархатными воротниками и современные мягкие
кушетки. А к 1800 году Мейфэр уже стал самым фешенебельным жилым районом
Лондона - и вдоль его аккуратно замощенных улиц стена к стене выстроились
элегантные особняки.
За двадцатый век этому участку земли пришлось пережить немало перемен,
включая и прямые попадания бомб во время Второй мировой войны, и неизбежные
крушения фондового рынка, после которых владельцы гордых особняков вынуждены
были потесниться и начать сдавать отдельные этажи и даже квартиры, и периоды
экономического подъема, приведшие к тому, что недвижимость в Мейфэре стала
самой дорогой на планете, а за право платить ренту ее владельцам состязались
все: от старинного и неприлично дорогого универмага "Фортнум и Мейсон" до
бутиков "Прада" и "Дольче & Габбана".
В самом сердце района, между Клиффорд-стрит и Берлингтон-гарденс,
пролегала Корк-стрит - всего один квартал, начинающийся от самой Пикадилли и
заканчивающийся у входа в Берлингтонский пассаж, где Джеймс Бонд любил
покупать авторучки фирмы "Монблан". Тут же за углом можно было найти и
магазинчик, где он приобретал свои знаменитые, изготовленные вручную
сигареты "Морланд".
На коротенькой Корк-стрит размещались двадцать три картинные галереи,
торгующие всем - от старых голландцев до миниатюрных каракулей Жан-Мишеля
Баскиа и изящных граффити Кита Харинга. На улице протяженностью не более
двух сотен ярдов сосредоточились произведения всех более или менее значимых
художников мира, как мертвых, так и живых; общая рыночная стоимость полотен,
несомненно, превышала миллиард долларов (с допуском в несколько миллионов,
зависящим от легковерности покупателей). Посредине всего этого, по адресу:
Корк-стрит, 26-28, и располагался аукционный дом "Мейсон - Годвин", начавший
торговать произведениями искусства еще в 1710 году, то есть за тридцать два
года до того, как "Сотбис" продал самую первую небольшую коллекцию книг за
жалкие триста фунтов, - факт о котором руководство "Мейсона - Годвина"
никогда не забывало упомянуть в разговорах с перспективными клиентами.
Когда-то давно дом 26-28 принадлежал солидной фирме, производящей