"Феликс Кривин. Из записок Кощея Бессмертного (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

- Ну и шутник! - рассмеялся царь. - Ну и весельчак! Значит, ты не
знаешь, разбойник он или нет?
Царь внезапно оборвал смех и сказал совершенно серьезно:
- Лисичка-сестричка съела братца-кролика. Братец-волк съел
лисичку-сестричку. В такой обстановке нельзя забывать о
соловье-разбойнике, нельзя закрывать на него глаза... Вот смеху-то!
Он опять смеялся, но я не мог забыть его серьезного выражения.
- Я не закрываю, - сказал я. - Я, честное слово, не закрываю!
- Ну так как же? - широко улыбнулся царь. - Разбойник он или не
разбойник?
"Аты, баты, три рубля", - звучит у меня в голове. Я пытаюсь отделаться
от этой фразы, но она все звучит и звучит, и, запутавшись окончательно,
превращается в нечто совершенно нелепое: "А тебя-то - труляля!" Кого это -
тебя? Моего бычка? Соловья? Или, быть может, царевну Несмеяну?
Аты, баты, три рубля, а тебя-то труляля! Вот так, когда нужно найти
слова, никогда их не находишь.
- Разбойник, - говорю я и, чувствуя, что это совсем не то, добавляю: -
Подумать только, такой соловей - и такой разбойник! А на вид - маленькая,
неприметная птичка...
- Постой, постой - ты о ком говоришь? Соловей-разбойник не птичка, а
великан, настоящее чудовище... - Он помолчал и вдруг - словно что-то
вспомнил: - А эта... птичка соловей?.. Значит, она тоже разбойник?
"Какой же она разбойник?" - хотел я сказать, но посмотрел на него и
опять растерял все слова. Я смотрю на царя Гороха, и мне хочется закрыть
глаза, но я вспоминаю, что их нельзя, нельзя, нельзя закрывать... И опять
получается труляля.
- Разбойник, - говорю я, - разбойник.
- Ну, ты молодец! - засмеялся царь. - Балагур! Рубаха-парень! Эй! -
крикнул он, надевая свою корону. - Разыскать соловья! - и продолжал,
обращаясь ко мне: - Так, говоришь, не осел? Это ничего, остроумно!
Я стал собираться, но он опять меня удержал:
- Ты веселый парень, и я тебя за это люблю. А этих, горошков, я не
люблю, потому что они все какие-то невеселые. Тоже - придумали: хорошо
смеется тот, кто смеется последним. А кто будет первым, я тебя спрашиваю?
Я-то сам, конечно, стараюсь. И я, и мои министры. Эй! - крикнул царь, и
министры появились в окне, весело гогоча. - Вот видишь, делаем все, что
можем.
Царь Горох сел поплотней, и снял с головы корону.
- А сам-то откуда?
- Из сказки про белого бычка.
- Ну и как там? Что слышно? Какие новости?
- Рассказать вам сказку про белого бычка?
- Валяй, выкладывай!
- Вы говорите - выкладывай, я говорю - выкладывай. Рассказать вам
сказку про белого бычка?
- Ничего, - одобрительно хмыкнул царь, - остроумно придумано.
- Вы говорите - придумано, я говорю - придумано. Рассказать вам сказку
про белого бычка?
Тут к царю подбежал министр:
- Ваше величество! Несмеяна смеется!