"Феликс Кривин. Карета прошлого (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

имели даже одной клетки на всех, настолько это была примитивная
организация. С одной стороны, всем хотелось жить по-старому, то есть,
вовсе не жить, потому что слишком сильна была природа вещества. Но уже
природа существа звала к новой, пусть не очень совершенной, одноклеточной
жизни.
Так появилась характерная для всякой жизни борьба: борьба нового со
старым, - в отличие от существовавшей прежде борьбы старого со старым,
чему примером служит борьба стихий.


Впервые на земле научились чувствовать время - не ценить, этого как
следует не умеют и сейчас, - а просто ощущать его на себе, как ощущает его
все живое. Поэтому первые жители земли так лихорадочно гнались за жизнью,
которая от них ускользала, уходила к тем, кто приходил после них. Можно
сказать, что жизнь началась с ощущения времени. Не потому ли она кажется
такой быстротечной?
Сейчас уже невозможно сказать, сколько длились доклеточные времена, так
же как невозможно сказать, кто построил первую клетку. Вероятно, это был
такой же доклеточный, только по своей организации превосходивший всех
остальных. Быть может, его осенило внезапно, а может быть, это был труд
всей его жизни и - что тоже не исключается - непризнанный труд. Можно себе
представить, как он носился со своей клеткой, доказывал, что это форма
более высокой организации, рисовал фантастические, невероятные
перспективы. И надо себе представить психологию доклеточных (у них еще не
было психологии, поэтому ее надо представить), чтобы понять, как они над
ним потешались, каким посмешищем был этот одноклеточный со своей
единственной клеткой.
Для доклеточных, в которых вещество преобладало над существом, жизнь
была стремлением вернуться в состояние покоя. Этот физический закон
подавлял другие законы, например, законы движения и развития. Идеалом
движения был покой. Смерть была идеалом жизни. Впрочем, большим
преимуществом жизни является то, что она никогда не осуществляет своих
идеалов.
Новое борется со старым, порождая еще более новое. Поэтому не
исключено, что у первого одноклеточного в конце концов отобрали клетку, а
он уже не мог жить без клетки и перестал жить. Но форма более высокой
организации торжествовала, появлялись все новые и новые одноклеточные, и
таким образом память о первом одноклеточном не исчезла (хотя настоящей
памяти тогда еще не было, поэтому имя его до нас не дошло).


Наступил новый, одноклеточный век, но им еще долго владели старые,
доклеточные представления. Стесняясь своей высокой формы организации,
одноклеточные тщательно прятали свои клетки, свое новое существо, ставшее
окончательно существом - без примеси вещества, каким оно было в
доклеточном веке. Но жизнь шла вперед, и ее приходилось догонять.
Появились вопросы, требовавшие ответов. Как жить дальше? В какую сторону
развиваться? Кем быть?
Развитие - всегда отрицание настоящего, но настоящее старается себя
утвердить и не любит тех, кто его отрицает. Настоящее торжествует победу