"Феликс Кривин. Изобретатель Вечности (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

тысяч лет, если считать годом секунду. Шестьдесят миллионов лет, если
считать секунду столетием. И так далее, без конца. Именно - без конца,
ведь без конца - это и есть вечность...
Почему же вечность боится, что ей наступит конец? Почему она колотится
в дверь, требуя, чтоб ее выпустили из дома? Вечность, куда же ты? Дверь
заперта, и за дверью стоит часовой. Он стоит на часах, на страже запертой
вечности.
Тикают минуты, стучат часы, гремят столетия, и грохочет вечность.
И вдруг грохот смолкает. Внизу скрипнула дверь. И в наступившей тишине
- тот же голос, который говорил: "Вам письмо. Вам газета", - теперь
говорит:
- Это я прикончил вашего офицера.
Удаляющиеся шаги. И опять тишина. Присмиревшие часы тикают еле слышно.


Это были не его корабли, зачем же ему было ради них жертвовать жизнью?
Лететь, как бабочка на огонь, не дождавшись дня... Разве не разумней
дождаться дня, а не лететь на огонь среди ночи?
- Бедный мальчик, - сказала Бакалейщица, - не понимаю, как ему удалось
утопить взрослого офицера.
- В таком возрасте все ищут подвигов, - спокойно объяснил Коммерсант.
Эти мужчины совсем как дети, подумала Парикмахерша. Утопить человека у
них называется подвигом.
- Возраст такой, - сказал Коммерсант. К ним опять возвращалось забытое
понятие возраста, воздвигая между ними возрастные барьеры.
- А ведь молчал, - затрясла головой Старуха. - Обо всем рассказывал, а
об этом молчал...
- У меня такие дети, - сказала Бакалейщица. - Что-нибудь сделают - и
молчат. Хоть ты дух из них вон - не скажут ни слова.
- Мог бы признаться раньше, - сказала Парикмахерша.
- Это не так просто, - возразила Студентка. - Нужно собраться с духом,
ведь идешь на верную смерть. Он мог бы и вовсе не признаваться, его бы не
заподозрили, но он поступил как мужественный человек. Он дважды поступил
как мужественный человек: и когда признался, и когда утопил этого офицера.
- Ну, знаете, если это называть мужеством... - Парикмахерша не кончила
фразы, заметив, как дрогнула профессорская борода.
- Утопил офицера! - воскликнул Профессор. - Кто вам сказал, что он
утопил офицера?
Коммерсант отвернулся к окну:
- По-моему, он сам в этом признался.
- Он солгал. Я был все время возле него, он барахтался у самого берега,
учился плавать.
- Он не умел плавать? - удивилась Парикмахерша. - Как же он мог кого-то
утопить, если он сам не умел плавать?
- Теперь его убьют, - сказала Старуха. И заплакала.
- Его бы все равно убили, - резонно заметил Коммерсант. - Что же лучше:
чтоб убили одного или семерых? Простая арифметика.
- Не такая простая, если приходится умирать самому, - сказал Профессор.
- Это субъективный взгляд, - сказал Коммерсант. - А в данном случае
нужно рассуждать объективно.