"Феликс Кривин. Хвост павлина (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

Может быть, юмор нужен для добывания пищи?
Однако опыт показывает, что люди с пищей - сплошь и рядом без юмора, а
люди с юмором - сплошь и рядом без пищи.
Известная пословица, что от смеха дети бывают, наталкивает на
предположение, что юмор нужен для продолжения рода. Но вот вопрос: почему
самые великие юмористы нередко оставались бездетными, тогда как люди,
начисто лишенные юмора, имели кучу, а то и не одну кучу, детей?
Остается последнее: юмор нужен для защиты от врагов.
Одних природа наделила средствами нападения - клыками, когтями,
административными мерами, а других - юмором, одним только юмором - против
всех этих сокрушительных средств.



ХВОСТ ПАВЛИНА

Фейерверк юмора напоминает павлиний хвост: человек острит, вызывая
восхищение окружающих. Когда этим хвостом начинают хлестать налево и
направо, юмор становится сатирой, не теряя при этом своей
привлекательности, так как общество любит отчаянных смельчаков.
Бесхвостый вид павлинов утверждает, что к юмору прибегают обычно те,
кому ничего больше не остается. Кто не может произвести впечатление силой
мускулов или высоким постом.
Поэтому бесхвостые не любят юмора и при каждом удобном случае норовят
выдрать павлину хвост. В таких условиях не слишком распустишь хвост, его
приходится держать в опущенном состоянии.
Это грустный юмор. Он уже не средство произвести впечатление, а всего
лишь средство самозащиты. Прикрыться хвостом от ударов, которые наносит
жизнь.
Потому что жизнь так устроена: она наносит удары. И в этих трудных
условиях одни берут постом, другие - хвостом.



ПЕРЕЖИТОК ХВОСТА

Смех уничтожает страх, который в человеке - пережиток его животного
прошлого. Вроде копчика - пережитка хвоста.
Животному избавляться от страха нецелесообразно. Если б мышка
избавилась от страха, она была бы немедленно съедена. Поэтому мышка не
может позволить себе такой роскоши - смеяться над кошкой.
Человек - может. Это единственная роскошь, которую он может себе
позволить в самой убогой бедности.
Правда, если его одновременно смешить и пугать, он может больше
бояться, чем смеяться. Потому что в нем еще сильны пережитки животного. Не
зря говорят: животный страх. А "животный смех" - такого никто не слышал.
Смех не бывает животным даже тогда, когда мы надрываем животики. Именно
тогда, когда мы надрываем животики, мы избавляемся от пережитков хвоста.
Ну, а если мы страхом подавляем смех, - тут уж отращиваем в себе
пережитки, которые могут вырасти до размеров хвоста, так что будет неловко