"Феликс Кривин. Хвост павлина (Авт.сб. "Хвост павлина")" - читать интересную книгу автора

полчаса. А между ними - два часа пути, есть время подумать.
Гоголя знает весь мир, но нет у него своего города. Пусть не такого,
как Горький или Ивано-Франковск, а хотя бы такой, как город Гребенка.
Гребенку не весь мир знает, но у него не только город, но и целый
район. А у Гоголя его Гоголево - село селом, его и на карте редко
обозначают.
Гоголю еще повезло. Хоть поселок назвали. А каково Салтыкову-Щедрину?
Есть, правда, поселок Щедрин, есть деревня Салтыковка, и если соединить их
- вроде бы память о великом сатирике. Но как их соединишь, если поселок в
Белоруссии, а деревня в Саратовской области и никакого отношения к
великому сатирику не имеют? Так же, как хребет Эзоп на Дальнем Востоке не
имеет отношения к баснописцу Эзопу...
И все же невольно вспомнишь об Эзопе, услышав про этот хребет. Потому
что не хребет, а Эзоп живет в нашей памяти.
В памяти беспокойная жизнь: то тебя забудут, а то вспомнят - да не те и
не так, как хотелось бы. И ты уже не сможешь напомнить о себе, потому что
от тебя зависит только самая первая, самая короткая жизнь, а все остальные
жизни от тебя не зависят.
Некоторые в своей первой жизни незаметно живут, но зато очень громко
живут в памяти. Другие - наоборот: гремят при жизни, а в памяти о них не
слыхать.
Гоголь уже прожил четыре жизни, столько же, сколько и Свифт, хотя Свифт
родился раньше на полтора столетия. Но они прожили одинаковое количество
жизней при неодинаковом количестве лет. Потому что жизнь Гоголя была почти
вдвое короче.
В 1994 году, когда мир будет отмечать трехсотлетие Вольтера и
пятисотлетие Рабле, он сможет отметить еще одну круглую дату: сорок жизней
Аристофана... Есть кому жить в памяти человечества, только бы им было где
жить...
Гениям в памяти живется легко, потому что все уже знают, что они гении.
И никто на них не в претензии, что они говорят о своем времени правду.
Правда вообще лучше говорится в прошедшем времени. Во времена Свифта - о
времени Вольтера, во времени Вольтера - о времени Рабле... Время Зощенко
смеялось над временем Щедрина и даже утверждало, что ему самому нужен
Щедрин, не Зощенко, а Щедрин.
И оно его имело. Потому что и Гоголь, и Чехов, и Щедрин смеются над
грядущими временами. Какое время ни наступит, сатирики прошлого смеются и
над ним.
Когда у современника Диогена, еще более древнего философа Демокрита,
спросили, как он понимает истину, он ответил коротко:
- Я смеюсь.

1981-1987