"Феликс Кривин. Повод для молчания (Авт.сб. "Я угнал Машину Времени")" - читать интересную книгу автора

Наступила долгая пауза. Бесшумно крутилась пленка, не извлекая никаких
звуков, и уже Брэк и Метр переглянулись между собой и перемигнулись, и уже
они чокнулись, чтобы выпить на радостях, как вдруг послышался вздох...
- Это не ты. Праматерь? - подозрительно спросил Брэк.
- Это я, - прозвучало в ответ. Но ответила не Праматерь.
Пленка крутилась так, как крутится человек, наматывая на себя дни,
месяцы, годы. И когда их достаточно намотается, ему не будут страшны
никакие житейские волнения: от них защитит его толстая пленка годов. Так
сохраняются мумии фараонов, крепко спеленатые, окруженные толстыми стенами
пирамид, потому что разрушительно лишь соприкосновение с жизнью.
Галилей молчал; а пленка крутилась, перематывая его молчание, и он не
знал, сколько там, впереди, остается. Со стороны было видно, как жизнь его
перематывается с катушки на катушку, и все меньше становилась катушка
будущего, и все больше становилась катушка прошлого, и крутились они с
одинаковой скоростью, и были похожи одна на другую, как сестры. Сначала
будущее было старшей сестрой, и оно давало советы младшей и всячески
обнадеживало ее. Но со временем оно уменьшалось, и тогда прошлое
становилось старшей сестрой, и уже оно давало советы будущему. Всего этого
не было видно тому, кто жил на пленке, и он нерасчетливо тратил жизнь,
заполняя ее молчанием.
Выпили для храбрости, и Брэк сказал:
- Что-то молчит старичок. Может, обиделся?
- Я не обиделся. - Это сказал он, Галилей. - Просто я не вижу повода
для разговора.
И он опять замолчал, - между прочим, без всякого повода, на что тотчас
же указал ему Брэк. Галилей ответил в том смысле, что молчание не требует
повода, что оно естественное состояние человека. А вот для того, чтоб
нарушить его, нужен повод. Брэк сказал, что миллионы людей разговаривают
без всякого повода - просто потому, что им приятно поговорить, хочется
обменяться мыслями. Галилей сказал, что один только обмен мыслями не
увеличивает общего количества мыслей, что мысли, подобно денежным знакам,
стираются от усиленного обращения.
- У него какая-то путаница в голове, - шепнул Метр Праматери. - Мысли,
деньги - не поймешь, о чем он говорит. Конечно, - старик и вдобавок еще -
покойник.
- Заткнись! - оборвала его Праматерь.
Учитель сказал:
- Иногда молчать - значит думать. Это не все понимают, дорогой Галилей.
- Думать! - возмутился Метр. - Тоже мне повод для молчания!
- Метр - человек неплохой, - объяснил Галилею Учитель, - но разум его
вращается не вокруг Солнца, как сказал бы ты, а вокруг вечного мрака, в
котором вечная пустота.
- Природа не терпит пустоты, - сказал Метр и наполнил бокалы.
На пленке покашляли. Это был хронический, застарелый кашель, которому
было четыреста с лишним лет. Галилей сказал:
- Наверно, я не все понимаю. Старикам трудно понять молодых, а мне уже
почти восемьдесят.
- Молодится старик, - не упустил случая Метр. - Наверняка скинул четыре
сотни.
- Вы боитесь пустоты, - сказал Галилей, - и заполняете жизнь чем