"Феликс Кривин. Ходить - ходьба, судить - судьба (Авт.сб. "Я угнал Машину Времени")" - читать интересную книгу автора

старика: в море было запрещено купаться.
Три старика, которым многое было запрещено, жизнь которых прошла в мире
сплошных запретов, ничуть не удивились, что в море купаться запрещено.
Хорошо хоть можно на солнышке посидеть. А запретят - не будем сидеть.
Будем дома сидеть. У телевизора.
Конечно, это слабое утешение. Но ведь мы пришли в этот мир не за
утешением. А за чем мы пришли? Вот и ломай теперь голову: пришли, а за чем
- забыли.
Море безмятежно плескалось, словно с ним ничего не произошло, и все так
же светло и ровно уходило за горизонт, - может быть, туда, куда парень вел
девушку. Но они ничего этого не видели и видеть не могли. В том месте, где
сидели старики и плескалось море, парень вел девушку по сухой и безлюдной
степи. События накладывались одно на другое, пронизывали одно другое, в
мире было тесно от них, а если посмотреть со стороны, в мире не было
никаких событий.
Три старика сидели на берегу, и через них парень вел девушку. Ходить -
ходьба, судить - судьба... Вот так они и складываются, судьбы. Идешь к
горизонту, и сам не знаешь, куда идешь. И через что придется пройти
прежде, чем придешь к своему горизонту.
И в какой-то момент конвой Вась забыл устав конвойной службы, он забыл,
что у него дома семья, что у него дети Вась Вася меньше, - он решил, что
здесь, в степи, ему все позволено, и тогда три мальчика заплескались в
море и поплыли, высоко поднимая брызги, кто быстрей доплывет. Три мальчика
вытворяли в море такое, что на них неприлично было смотреть, и девушка
почувствовала, что к ней пришла любовь. А к кому ей было прийти? У конвоя
Вася была семья, и только сердце девушки было свободно.
Но она все равно сказала "нет". Для конвоя это означало неподчинение. И
он забыл, что у него семья, а если и не забыл, то для дальнейших его
поступков это уже не имело значения.
И тогда три мальчика выбрались на берег и превратились в трех стариков.
Купаться в море было нельзя, но им и не хотелось. Им хотелось просто
сидеть на берегу моря, вспоминать, как они когда-то купались, когда
купаться было разрешено.


Каждый из этих стариков был Василий Васильевич. И конвой Вась был
Василий Васильевич. И даже девушка была Василий Васильевич.
Потому что все эти события происходили внутри Василия Васильевича, и он
наблюдал их, когда перемещался внутрь себя, соединяя два, казалось бы,
несовместимых пространства.
Это погружение в себя можно истолковать как глубокую задумчивость,
мечтательность или пробуждение каких-то воспоминаний, но, возможно, здесь
было что-то совсем другое. Возможно, внутри Василия Васильевича
происходили не воображаемые, а действительные события. Не исключено, что
воспоминания - это и есть действительные события, которые повторяются на
микроуровне внутри нас, а мечты - события, которые на том же уровне
предшествуют внешним событиям.
Есть такая теория. Современная биология ее не признает, потому что не
исследует человека на атомном уровне. И если в нем случится, допустим,
атомная война, ему пропишут какую-нибудь касторку. Как будто можно