"Н.А.Кривошеина. Четыре трети нашей жизни (мемуары)" - читать интересную книгу автора

английского языка в Училище Правоведения, сам Гревс учился в этом училище и,
так как оно было под ведением Ольденбургского, оттуда, вскоре после того,
как открыл свою нотариальную контору, он и попал в орбиту Ведомств, тоже
бывших под началом у принца А.П. Ольденбургского.
Моя мать была им очарована, да и правда, это был исключительно
блестящий человек, образованный, абсолютный при этом циник, великолепно
владевший словом... Вскоре Гревс был приглашен к нам домой. Несколько
позднее он представил нам свою жену, Елену Исаакиевну, рожд. Достовалову, на
18 лет моложе его; она была его третьей женой (а было их у него всего
четыре, и все они приводили ему своих детей от предыдущих мужей, так что
разобраться кто там был кто -- было почти немыслимо).
Елена Исаакиевна была типа кустодиевских красавиц: конечно, семи пудов
не весила, однако была заметно полнее иных петербургских юных дам, с очень
маленькими и изящными ногами и руками, со светло-пепельными волосами,
причесанными на гладкий пробор, с прекрасным нежным цветом лица и
серо-голубыми глазами... Походка, говор, манера сидеть за столом и есть с
видимым удовольствием вкусные вещи и... особенно пить хорошее вино; нечто
наглое в будто скромном ее облике давали ей особенную "земную"
привлекательность. Она или покоряла, и навеки, мужчин, причем сразу же, в
первый момент (что случилось с моим отцом, который в первый же вечер, когда
ее увидел, решил, что разведется и на ней женится!), или же, наоборот, могла
вызвать самые неприязненные к себе чувства, и тоже -- бесповоротно.
Она родилась в Омске, в семье купцов-староверов Достоваловых; бабка еще
живала в скитах, и переселились они в город сравнительно не так давно. Два
ее брата учились в Кадетском Корпусе в Омске; старшая сестра вышла замуж за
офицера и жила с ним в Ковно, а после смерти отца Исаака Авраамовича Елена
Исаакиевна с десятилетнего возраста жила у старшей сестры в Ковно, где и
кончила гимназию. Она мечтала о сцене, как многие провинциальные барышни, и
уехала в Петербург. Одно время училась у Ходотова, ходила на какие-то лекции
и вот, в 19 лет встретила Гревса на ужине у доктора Кубе. Через несколько
недель она стала его женой, получила в полное управление его двух детей от
первой жены, и двух дочерей его второй жены от предыдущих ее мужей, и сына
Гревса -- Павла Гревса -- от этой же второй жены. Все жили вместе в
роскошной квартире на Сергиевской, и вот внезапно провинциальная девица
стала полной и безусловной хозяйкой и распорядительницей этого Ноева
Ковчега. Там же жили и две собаки, кот и мартышка Дунечка.
Эти новые знакомые: он -- темный, странный, вечно крутил вокруг правой
руки тяжелую связку ключей -- нечто вроде нервного тика, с лорнетом у
прищуренных глаз, и она -- несколько грузная, но с легкой походкой, всегда
одетая в очень дорогие яркие платья, со своей светлой, цвета "зашпоп" ,
головой, всегда в кольцах и дорогих ожерельях, -- оба поражали своей
наружностью и, вызывая толки и пересуды, казались чуждым, непонятным
элементом в нашем кругу.
Но понемногу Гревсы стали у нас завсегдатаями, и мы тоже начали у них
бывать (они жили на Сергиевской, а мы рядом, на Кирочной). Лазарет принимал
все больше и больше тяжелораненых, война шла, и шла неудачно (хотя дальше
Рига германская армия никогда не дошла, а до Царицына было еще очень
далеко!). Уровень общественного настроения все понижался.
Но вот убийство Распутина -- небольшой антракт -- точно режиссер хотел
дать публике передохнуть перед главным действием - и под нашими окнами