"Александр Александрович Крон. Дом и корабль (Роман) " - читать интересную книгу автора

ранения, тяжелее всех пострадал командир. Из центрального поста его
перенесли на койку во второй отсек, и он продолжал командовать. Было принято
единственное возможное решение - лечь на грунт и притаиться. Командир
приказал остановить все механизмы, кроме ручных часов, снять обувь и
прекратить разговоры. Лодка замерла. В течение первых суток отмечался шум
винтов, несколько раз противник принимался бомбить, затем все затихло,
катера выключили моторы и легли в дрейф. На исходе третьих суток положение
лодки стало критическим, никогда, даже в тяжелейшем осеннем походе 1941
года, лодке не приходилось столь длительно находиться под водой. В отсеках
резко поднялось давление, команда задыхалась. На протяжении всего времени
личный состав проявлял исключительную сознательность и высокую
дисциплинированность, несмотря на отдельные случаи обмороков и даже
кратковременного бреда, вызванного, по словам военфельдшера, общей
интоксикацией организма, не было ни одного факта пререканий или попытки
уклониться от выполнения своего долга, никто не допускал даже мысли о
возможности капитуляции перед врагом. В два часа ночи гидроакустик доложил,
что слышит шум винтов - дрейфовавшие катера включили моторы и уходили на
вест. Дольше медлить было нельзя, и командир предложил план: всплыть, под
покровом темноты исправить повреждение, а затем, в зависимости от
обстановки, скрытно или с боем оторваться от противника. Мы отдавали себе
отчет, что этот план представляет собой уравнение со многими неизвестными:
без сомнения, немцы, уходя, оставили хотя бы один из катеров в дозоре,
ремонт привода осложнялся тем, что доступ к нему крайне затруднен, в случае
тревоги и срочного погружения времени на то, чтоб извлечь из кормовой
балластной цистерны работающих там людей, уже не оставалось. Обсудив со мной
все детали плана, командир предложил мне довести его до сведения команды и
вызвать добровольцев в штурмовую группу. Добровольцами заявили себя все сто
процентов личного состава, и мы были поставлены в необходимость выбирать.
Штурмовая группа была сформирована в составе старшины мотористов, боцмана и
двух сигнальщиков под командой помощника командира корабля. В два часа
двадцать две минуты 1 июня 1942 года лодка всплыла, и штурмовая группа с
оружием и инструментами поднялась на мостик. Ночь оказалась темной,
зюйд-вест развел небольшую волну. И волна, и направление ветра были нам на
руку, обеспечивая скрытность. С этого момента в полном смысле слова была
дорога каждая минута, секунда промедления могла стоить людям жизни...
(Из донесения военкома дивизиона подводных лодок
батальонного комиссара Ивлева от 11.06.1942 года)

В первых числах октября 1941 года флот вошел в город. Корабли эскадры
заняли огневые позиции в устье Невы. Орудия главного калибра легко доставали
противника, штурмовавшего Пулково, закрепившегося на Вороньей горе,
прорвавшегося к заливу на участке Лигово - Петергоф.
На Невском проспекте запахло морем. Заводская копоть рассеялась, и в
город ворвались йод и соль Балтики.
Над мостами кружились чайки.
Шел четвертый месяц войны...
Двадцать третьего октября, перед подъемом флага, командир плавбазы
"Онега" Василий Федотович Ходунов вызвал своего помощника лейтенанта
Туровцева и приказал произвести подробную опись личного имущества
командиров, старшин и краснофлотцев не вернувшейся из боевого похода