"Петр Кропоткин. Взаимопомощь как фактор эволюции" - читать интересную книгу автора

десятки), как маленькие птицы, неизмеримо уступающие по силе хищнику,
оказываются тем не менее сильнее его благодаря тому, что действуют
сообща.[29] Так как он постоянно живет в обществе, то почти не имеет врагов,
и хотя Брэму приходилось иногда наблюдать, как одного из них случайно
схватил крокодил, но за исключением крокодила он не знал никаких других
врагов у журавля. Осторожность журавля, вошедшая в пословицу, спасает его от
всех врагов, и вообще он доживает до глубокой старости. Неудивительно,
поэтому, что для сохранения вида журавлю нет надобности воспитывать
многочисленное потомство, и он обыкновенно кладет не более двух яиц. Что
касается до высокого развития его ума, то достаточно сказать, что все
наблюдатели единогласно признают, что умственные способности журавля сильно
напоминают способности человека.
Другая чрезвычайно общительная птица, попугай, стоит, как известно, по
развитию ее умственных способностей, во главе всего пернатого мира. Их образ
жизни, так превосходно описан Брэмом, что мне достаточно будет привести
нижеследующий отрывок, как лучшую характеристику:
"Попугаи, - говорит он, - живут очень многочисленными обществами или
стаями, за исключением периода спаривания. Они выбирают для стоянки место в
лесу, откуда каждое утро отправляются на свои охотничьи экспедиции. Члены
каждой стаи очень привязаны друг к другу и делят между собой и горе, и
радость. Каждое утро они вместе отправляются в поле, или в сад, или на
какое-нибудь фруктовое дерево, чтобы кормиться там фруктами или плодами. Они
расставляют часовых для охраны всей стаи и внимательно относятся к их
предостережениям. В случае опасности, все спешат улететь, оказывая поддержку
друг другу, а вечером все в одно и то же время возвращаются на место
отдохновения. Короче говоря, они всегда живут в тесном дружественном союзе".
Они также находят удовольствие в обществе других птиц. В Индии, говорит
Латард - сойки и вороны слетаются из-за многих миль, чтобы провести ночь
вместе с попугаями, в бамбуковых зарослях. Отправляясь на охоту, попугаи
проявляют не только удивительную смышленость и осторожность, но и уменье
соображаться с обстоятельствами. Так, например, стая белых какаду в
Австралии, прежде чем начать грабить хлебное поле, непременно сперва вышлет
разведочную партию, которая располагается на самых высоких деревьях по
соседству с намеченным полем, тогда как другие разведчики садятся на
промежуточные деревья, между полем и лесом, и передают сигналы. Если сигналы
извещают, что "все в порядке", тогда десяток какаду отделяется от стаи,
делает несколько кругов в воздухе и направляется к деревьям, ближайшим к
полю. Эта вторая партия, в свою очередь, довольно долго осматривает
окрестности и только после такого осмотра дает сигнал к общему
передвижению, - после чего вся стая снимается сразу и быстро обирает поле.
Австралийские колонисты с большим трудом преодолевают бдительность попугаев;
но если человеку, при всей его хитрости и с его оружием, удастся убить
несколько какаду, то они становятся после того настолько бдительными и
осторожными, что уже расстраивают вслед за тем все ухищрения врагов.
Не менее очевидно и то, что в своих сообществах попугаи находят
несравненно большую защиту от врагов, чем они могли бы найти при самом
идеальном развитии у них "клюва и когтей". Весьма немногие хищные птицы и
млекопитающие осмеливаются нападать на попугаев, - и то только на мелкие
породы, - и Брэм совершенно прав, говоря о попугаях, что у них, как у
журавлей и у общительных обезьян, едва ли имеются какие-либо иные враги,