"Антон Кротов. Это ты, Африка!" - читать интересную книгу автора

маршруток в Дамаске, должен это делать не от хорошей жизни, а, например, из
экономии. Но экономить Шарлаев не мог и не хотел. Денег у него было больше,
чем у всех нас, вместе взятых, и поэтому, месяца через два после старта мы
начали приставать к Владимиру с просьбой одолжить денег. Интересно, что и
год назад, в Индии, он тоже представлял собою своеобразный валютный фонд.

Другой питерец, Костя Шулов, в прошлогодней индийской эпопее провожал
нас лишь до Ирана - чтобы не покидать слишком надолго свой университет. На
этот раз учебный вопрос был решен своеобразно. Мы заранее составили
специальное письмо для декана того факультета, где учился Шулов. В нем
говорилось, что Академия вольных путешествий, организуя великую экспедицию,
очень просит отпустить на три месяца студента К.Шулова, очень важного и
незаменимого человека. Костя был отличником, его отпустили легко, но к
первому мая он по-любому должен был вернуться в Питер.

Шулов имел и другие свойства. Например, он опаздывал на стрелки, а
также все терял. Зато он заранее подучил иноземные языки и на первых порах
был самым разговорчивым, выливая на турецких водителей шквал персидских
слов, правда почти безрезультатно.

За пару месяцев до старта всем остальным казалось, что оба питерских
участника поедут в паре, настолько похожими они были по некоторым признакам.
Оба невысокого роста, оба в желтых комбинезонах и с одинаковыми рюкзаками,
оба с кредитными карточками, оба из средств связи предпочитали Интернет, оба
сделали прививки от желтой лихорадки, оба активны, инициативны и полны
всяких идей. Но еще задолго до старта петербуржцы поссорились. Один любил
просыпаться поздно, другой еще на два часа позже; один собирал рюкзак долго,
а другой еще дольше; один всегда был уверен в собственной правоте, а другой,
как ни странно, тоже. Было и еще одно, очень важное, разногласие: Шулов ни в
коем случае не хотел ездить в одиночку по диким странам, а Шарлаева
одиночество никак не тяготило. В результате у питерцев не только не
получилось неделимой пары "смелых и умелых", но и вообще они стали избегать
друг друга. В результате индивидуалист Шарлаев поехал до Турции по западному
берегу Черного моря (через Молдавию, Румынию, Болгарию), а Шулов, как и все
остальные, по восточному берегу моря - через Батуми.

Паша Марутенков, житель подмосковного Оболенска. Год назад он провожал
нас, едущих в Индию, лишь до Армении (поскольку не успел сделать
загранпаспорт). В тот раз он ехал девять дней от Москвы до Еревана в паре с
Алексеем Журавским (47 лет, кличка Полковник), который был тогда самым
старшим участником индийской поездки, увлекался йогой, медитациями, святыми
вибрациями и прочее. На этот раз Полковник присутствовал с нами незримо, ибо
Паша, в некотором роде, был его заменителем. Он оказался старше всех нас,
спокойнее и рассудительнее - и тоже, как и Полковник, увлекался всякими
высшими энергиями. И хотя Паша, в отличие от своего лысого прообраза, был
вполне волосат, - все его энергетические упражнения и телодвижения мы,
вспоминая Полковника, в шутку именовали "лысыми".

Очередной участник поездки, москвич Андрей Петров, больше всего на
свете любил чай. По крайней мере, такое мнение могло сложиться у каждого,