"Антон Кротов. Это ты, Африка!" - читать интересную книгу автора

- Не знаю. После скажу, - ответил майор и удалился, скрипнув железной
дверью.

Охранники вытрезвителя отнеслись к нам спокойно-безразлично. Дверь
нашей камеры выходила в общий коридор и обычно не была заперта. В соседней
камере сидели местные люди, все задержанные, как они говорили, "ни за что".
Камеры то закрывали, то забывали закрыть, и мы могли выходить в коридор,
оканчивающийся удивительно грязным и мокрым туалетом. Один из толчков этого
туалета был полон в точности до краев, да и другие не сияли чистотой.
Холодная вода из крана текла по полу и хлюпала под ногами, а по причине
голодовки нам было дополнительно холодно. С другой стороны коридор
оканчивался решетчатой дверью, за которой сидел охранник и следил, чтобы
заключенные не заходили друг к другу в камеры.

Наши вещи остались при нас, и мы, удивляясь неожиданному повороту
событий, улеглись спать всемером на большой, холодной лежанке.

10 февраля, среда.

Сегодня - четверо суток нашего задержания и двое суток голодовки.

Воздействовать на общество так, как в здании УгРо, тут уже нельзя. В
окно не покричишь - оно крошечное, заделано решеткой и выходит в
зарешеченный дворик для прогулок. По рации не поговоришь, по телефону не
позвонишь. Колотить в дверь - совсем глупо, здесь, наверное, все колотят в
двери, пока вытрезвляются. Остается ждать.

Миша Кошелев - первый, упавший духом. Целый день, ослабев, лежит в
спальнике и пытается спать. Всего два дня голодовки, да в такой хорошей
компании - и вот что-то ему невесело.

Марутенков - противоположность ему. Бодрый, все время делает свои
дыхательные и рукомахательные упражнения, которые я называю "лысая
гимнастика". Он говорит, что не надо было хулиганить в здании УгРо, а нужно
было спокойно себя вести с самого начала. Тогда и они были бы расслабленнее
и помягче. Мы могли бы ходить в город, на базар, звонить и т.п. - считает
он.

Костя Шулов, как всегда, активно призывает все громы небесные,
телевизионщиков, журналистов, дипломатов, ООНовцев и питерских
коллег-автостопщиков на головы врагам. Он считает, что

надо было сразу, в первые сутки задержания, звонить в Россию и
требовать устроить переполох. Тогда мы, возможно, были бы уже на свободе, -
считает он.

Андрей Петров спокойно воспринимает происходящее. Казанцев мечтает
прекратить голодовку, сказавшись язвенником или еще каким инвалидом. Народ
развлекается журналом для компьютерщиков - в нем большая статья Казанцева о