"Владимир Круковер. Девять опусов о зоне " - читать интересную книгу автора

мелкие рисунки и надписи, которые профессор не смог сразу разглядеть.
Он чувствовал, что подробное изучение всех рисунков и надписей займет
не мало времени. И ему в данный момент было не до этого. Он кричал,
вертелся, тыкался в мягкие стены и, наконец, затих, закрыл глаза и попытался
думать.
Для начала строгий к фактам разум ученого отбросил робкие мысли о том,
что все это ему, якобы, снится. Сон не мог обладать такой реальностью.
Вариант с психиатрической больницей тоже не выдерживал критики. Замутненное
болезнью сознание не могло бы столь логично реагировать. Впрочем, в
шизофренических и иных синдромах профессор не разбирался, дилетанствовать он
не любил и поэтому просто решил отбросить гипотезу о сумасшествии, как
неадекватную.
Профессор постарался выстроить все сегодняшние несообразности в единый
ряд. Получалось:
1) Он переместился в пространстве, притом дважды.
2) Он находится в чужом теле, притом несимпатичном.
3) Это тело обладает определенной самостоятельностью, но при строгом
мысленном контроле выполняет приказания профессора.
Ряд был стройный. Вывод отсюда никакой не следовал. Профессор решил
вернуться в прошлое и попытаться экстраполировать ситуацию.
"Так, вчера с утра у меня была консультация в университете, потом
- кафедра усовершенствования, потом - зубной, потом... Что же было
потом? Он никогда не запоминал мелкие бытовые штрихи, но сейчас под
действием повышенного содержания в крови адреналина мозг его работал с
повышенной активностью. Так, потом он ехал не торопясь в сторону горкома, у
него должна была состояться встреча со вторым секретарем, и тут что-то
произошло. Но что? Нечто такое, что совершенно выбило его из колеи, из-за
чего он совершенно не помнил эту встречу в горкоме, не помнил, как провел
вечер. Что же?!"
Пока профессор вспоминает, я улучу минуту и втиснусь в повествование.
Знаю, как раздражает читателя это авторское нахальство, это неожиданное
появление в занимательном тексте унылой писательской фигуры. Да и ничего
умного от этих авторских отступлений ждать обычно не приходится. Чаще всего
авторы в закамуфлированной форме жалуются на жизнь, нищенские гонорары,
сварливую жену, гастрит, зубную боль или геморрой.
(Кстати, о геморрое. Читатель, наверное, до сих пор пытается понять,
почему больной геморроем похож на помесь эксгибициониста и обезьяны. Честно
говоря, я сперва хотел написать "экзиционалиста и обезьяны", но никак не мог
вспомнить, как правильно пишется термин
"экзистенциализм". А словаря под рукой не было. Поэтому я и выдумал сей
чудовищный гибрид. Вообще-то я и о эксгибиционизме и о экзистенциализме имею
весьма смутное представление. Зато слова красивые, ученые. А пишу я, все же,
о профессоре.)
Но вернемся к авторским отступлениям. Действие повести, как вы поймете,
читая ее дальше, если, конечно, у вас после всех этих отступлений хватит
терпения ее читать, так вот - действие повести происходит во времена
доперестроечные, застойные. В те времена никто не мог вставить рекламу в
кинофильм или в книгу. Даже ЦК КПСС. А уж писатель - тем более. Отсюда и
возникли авторские отступления - предтеча "Snikersov" end "Marsov".
Единственный способ для автора поплакаться в жилетку читательской аудитории.