"Илья Крупник. Карусель (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

Но был уже вечер. Теплушка ходила два раза в сутки: утром туда, ве-
чером обратно. Вдоль всех лагерей.
- Если бы вас попросила женщина помочь привезти мужу на свиданье
поесть, вы отказались бы, капитан?
Мы ехали заново от развилки - сугробы тянулись почти по плечи сов-
сем близко с обеих сторон.
"Этот дурак, конечно, не опер. Молодой еще", - подумал я.
- Кровь. Смотрите, кровь течет! - зашептал он мне прямо в затылок.
- Смотрите, опять кровь течет! Рыба...
Он там качался из стороны в сторону, прижимая обмотанную ладонь к
животу.
- Нет рыбы, милый, ми-лый, потерпи, - прошептала быстро баба Фая. -
Нет рыбы, милый!
"Чокнулся, что ли?" - подумал я.
- Только лунку высверлил во льду, - пробормотал он, икая, - оп-пус-
тил леску, хотел на ящик сесть, по-нимаете?! Клюнула! Тащу длинную,
ка-ак змея, только она с зуб-б-бами! Вырвалась и - напрочь! По-нимае-
те?! Откусила мне пальцы напрочь! Понимаете?! Пальцы мои напрочь!
- Милый ты мой, ми-лый, потерпи!!
Мы уже въезжали в открытые ворота, над ними железная арка с над-
писью полукругом наверху.
- Это дом отдыха, - повернулась Аня. - Надпись видели? Где у вас
врач? - крикнула она, приспуская стекло.
Мы застопорили у корпуса с черной буквой "В" на кирпичной стенке.
Дверь открывалась туда, закрывалась, выходили, входили люди, было
слышно, как там под баян поют "Подмосковные вечера".
- Понятно. - К нам наклонилась женщина в белом халате и накинутом
сверху пальто, глядя издали на обмотанную руку. - Это четвертый слу-
чай, пирамин, - уточнила женщина. - Пойдемте, больной, сейчас сделают
перевязку. Но только до больницы. А вы подождите, пока отдохните,
спойте с нами.
Мы прошли. Большая люстра сияла у них под потолком, и было очень
светло. На баяне играла женщина с припухлым, сосредоточенным лицом. По
обе стороны от нее сидели старушки в платочках, пели.
- Помесь это, пирамин, - стараясь перекричать, объяснял мне сутулый
человек в очках. - Американской рыбы пирайи и нашей миноги! Спускают в
реку, знаете кто?!
Старушки, раскачиваясь слегка, румяные, как молодые, печально пели.
Над ними стояли сзади бледные, в линялых ковбойках, лысоватые мужчины
и тоже пели. Баба Фая подхватила вдруг с надрывом и так громко, а все
равно печально:
Если б знали вы, Если б знали вы,
Как мне дороги Как мне дороги
Подмосковные вечера! Подмосковные вечера!
Неразборчивое что-то сказала рядом Аня и повернула назад к дверям.
Я, помня о картошке в "бутонах", на худой случай шагнул за ней.
Снаружи стало будто морозней, стояла наша машина с непотушенными
фарами, в их свете так же, как пыль, мельтешил снег.
- Уже не поют. - Я послушал. - Какой-то танец современный.
- Брейк, - буркнула Аня. - Смотрите, это кто?! - Вскрикнула: - Это