"Павел Крусанов. Тот, что кольцует ангелов ("Бессмертник")" - читать интересную книгу автора

даже преступности их публикации не могут быть приняты.

Счастливым было их прибытие в страну Пунт. По повелению бога богов
Амона они доставили разные ценности из этой страны. В Пунте можно запастись
благовониями в любом количестве. Было взято много благовонной смолы и
свежей мирры, эбенового дерева, слоновой кости и чистого золота страны Аму,
а также краска для глаз, обезьяны с песьими головами и длиннохвостые
обезьяны, ветровые собаки, шкуры леопардов и местные жители с детьми.


Старик высек огонь и, свернув из бумаги трубочку с лекарственным
порошком, окурил студенту обе ноги, а затем велел ему встать. И у студента
не только совершенно прекратились боли, но он почувствовал себя крепче и
здоровее обыкновенного.


В китайских источниках есть сведения о ввозе из Индии и Среднего
Востока благовонных веществ для ритуальных, кулинарных и медицинских целей.
В древнем Китае бытовали легенды об ароматических веществах Индокитая, где
деревья источали бальзамы и пахучие смолы. Еще до эпохи Тан снаряжались
императорские экспедиции к берегам Сиамского залива на поиски дерева,
представляющего, по легенде, универсальное ароматическое растение: корни -
сандал, ствол - камфорный лавр, ветви - алоэ, соцветия - камедь, плоды -
бергамот, листья - амбра, смола - ладан.


От ран: возьми дрожжей, да вина горелого, да ладану, да набить яиц
куречьих и мазать раны.


Аще у кого душа займетца напрасно, язык отъиметца - зажещи две свещи
вощаны с подмесию аравейской мирры, да погасите одна и подкурити под нос,
пременяя.


Если верить Геродоту, Аравия - единственная область, где производились
ладан, миро, кассия, лауданум. Однако география искусства, вероятно, была
шире и охватывала Индию и Северную Африку.


Нам доподлинно известно, что по окончании института Ъ несколько лет
служил провизором в аптеке, занимавшей угол дома на перекрестье отстроенных
пленными немцами улиц. Этот имперский район надежной корой покрыл ствол
Московского проспекта от Благодатной до Алтайской, и он нам, безусловно,
нравится, иначе чего бы стоила наша любовь к Египту. От метро к аптеке
следовало идти вдоль аккуратно разбитого садика, людного, но отрадно
уместного в здешнем ландшафте, - сквер не был тут гостем, поэтому мог
позволить себе треснувшие плиты на дорожках и поваленную у скамейки урну.
По правую руку, за односторонним потоком троллейбусов и легковых, лежала,
словно замшевая, пустынная гравийная площадь с государственной бронзой