"Святитель Лука Крымский(Войно-Ясенецкий). Принесем Тебе любовь нашу " - читать интересную книгу автора

Потому-то ни на торжище, ни в Церкви не скоро различишь, кто верующий и кто
неверующий. Верующий должен быть виден не только по дару, но и по новой
жизни. Верующий должен быть светильником для мира и солью. А если ты самому
себе не светишь, не предотвращаешь собственной гнилости, то как нам узнать
тебя? По тому ли, что ты погружался в священные воды? Но это может довести
тебя до наказания. Величие почести для не желающих жить сообразно этой
почести увеличивает казнь.
Верующий должен блистать не тем одним, что получил от Бога, но и тем,
что ему собственно принадлежит; надобно, чтобы он по всему был виден - и по
поступи, и по взору, и по виду, и по голосу. Говорю об этом для того, чтобы
нам соблюдать благоприличие не для показа, а для пользы тех, кто смотрит на
нас.
А теперь, с какой стороны ни стараюсь распознать тебя, везде нахожу
тебя в противоположном состоянии. Хочу ли заключить о тебе по месту, - вижу
тебя на конских ристалищах, на зрелищах, вижу, что ты проводишь дни в
беззакониях, в худых сборищах, на рынке, в сообществе с людьми развратными.
Хочу ли заключить о тебе по виду твоего лица, - вижу, что ты непрестанно
смеешься и рассеян, подобно развратной блуднице, у которой никогда не
закрывается рот. Стану ли судить о тебе по одежде, - вижу, что ты наряжен
ничем не лучше комедианта. Стану ли судить о тебе по спутникам твоим, -
вижу, что ты водишь за собою тунеядцев и льстецов. Стану ли судить о тебе по
словам, - слышу, что ты не произносишь ничего здравого, дельного, полезного
для нашей жизни. Буду ли судить о тебе по твоему столу, - здесь открывается
еще более причин к осуждению.
Итак, скажи мне, как могу узнать, что ты верный, когда все
перечисленное мною уверяет в противном? И что говорю - верный? Даже человек
ли ты, и того не могу узнать доподлинно. Когда лягаешься, как осел; скачешь,
как вол; ржешь на женщин, как конь; объедаешься, как медведь; утучняешь
плоть, как лошадь; злопамятен, как верблюд; хищен, как волк; сердит, как
змея; язвителен, как скорпион; коварен, как лисица; хранишь в себе яд злобы,
как аспид и ехидна; враждуешь на братьев, как лукавый демон, - как могу
счесть тебя человеком, не видя в тебе признаков естества человеческого?
Ища различия между оглашенным и верным, подвергаюсь опасности не найти
различия даже между человеком и зверем. Как, в самом деле, назову тебя
зверем? Ведь у каждого зверя какой-нибудь один из этих пороков. А ты,
совокупив в себе все пороки, далеко превосходишь и их своим неразумием.
Назову ли тебя бесом? Но бес не служит мучительству чрева, не любит денег. А
когда в тебе больше пороков, нежели в зверях и бесах, скажи мне, как можно
назвать тебя человеком? Если же нельзя назвать тебя человеком, то как
наименуем тебя верным? А что всего печальнее, находясь в столь худом
состоянии, мы и не помышляем о безобразии души своей, не имеем и понятия об
ее гнусности" [1].
Вот страшная речь великого святого, речь произнесенная полторы тысячи
лет тому назад, но как свежа она и сейчас! Разве нет среди нас таких, к кому
можно отнести эти страшные слова? К стыду нашему, есть и немало! Как
некоторые держат себя в храме Божием? Они толкаются, ругаются,
сквернословят, осуждают, сплетничают. Зачем они ходят в храм Божий? Зачем
своим присутствием оскверняют святое место? Зачем смущают чистые сердца тех,
кому невыносимо видеть такое кощунство?
А что делают они, вернувшись из храма? Истязают, изводят своих