"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

него вопросительного взгляда. Ей казалось, что он никогда не водил машину с
таким вниманием. А на улицах было еще пусто. Это ее испугало.
- Ты чего, Сережа, превратился в шофера такси? - игриво спросила она.
- Ты должна вернуться к мужу... - негромко обронил он.
Минуты две Зина молчала.
- Я подвергала себя опасности... Позору... Осрамил перед всем честным
народом... - зарыдала она.
- Видишь ли, Зина, в каждом из нас есть доля мальчишества. Я сперва не
думал, что все так сложно. Твой муж офицер. Он любит тебя. Он пойдет в
политотдел, и мне скажут: "Как? Свою семью развалил и принялся за семью
другого офицера? Моральное разложение!.."
- Значит, дорога к офицерским звездам тебе дороже меня?..
- Куда тебя подвезти? - вместо ответа осведомился он.
- Высадить хочешь?
- Почему высадить? Поедем к дому...
- Какой галантный! - саркастически бросила Зина. - Интересно, скольких
девушек ты обучал приемам самбо? Сколько соблазнил? - И в отчаянии она сама
распахнула дверцу.
Строгов резко затормозил. Зина выскочила из машины словно с помощью
сжатого воздуха.
Никогда в жизни она не чувствовала себя такой несчастной. Асфальт был
мокрый, дул утренний ветер, развевая плохо причесанные волосы, подол
измятого платья.
Озираясь, Зина нырнула в узкий переулок и побежала домой, навстречу
людям, спешащим на работу.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Пучков уложил Бориса в своем домике (летчики-инструкторы приходят на
стоянку часа на полтора позже механиков). Он и сам подремал немного, сидя на
стуле, затем пошел к палаткам, куда только что вернулись из столовой его
"технари".
Издали завидев Пучкова, Громов встал лицом к стоянке, скомандовал:
- Эскадрилья! Станови-и-сь!..
Механики еще не успели снять гимнастерки и надеть комбинезоны (в
столовую ходили в общевойсковой форме), поэтому в строй они становились
медленно.
Громов не торопил, не накладывал взысканий на опоздавших. Ни в чем он
не делал теперь попытки противопоставить себя Пучкову. Наоборот, было
похоже, что он стал самым преданным исполнителем его правила: относиться к
подчиненным справедливо. Особенно уважительно старшина относился к механикам
самолетов. Во многих воинских частях (теперь даже не только в боевых, но и в
училищах) механиков переаттестовывали на младших офицеров, и, узнав об этом,
Громов многое передумал. Слова Корнева о том, что скоро вся армия станет
технической службой, ему казались теперь пророческими. Однако это нисколько
его не расположило к Корневу. Он знал, как тот относится к нему после
подозрений в шпионаже, и платил ему еще большей неприязнью. Для этого были и
другие причины: например, Громов считал, что стоит ему оступиться еще раз, и
этот "прокопченный", как в мыслях именовал он своего земляка, станет на его
место, старшиной.