"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

тотчас похватали и с диким азартом стали бросать в стены и даже в окна.
- Окна потом! - крикнул Ефим. Он вышиб ногой стекло другого шкафа и
стал вываливать оттуда чайную посуду. Она со звоном разбивалась об пол, ее
ударяли ногами, Игорю приходилось рукавом закрывать лицо, чтобы розбрызг
стекла и фарфора не влетел в глаза.
- Бей! - кричал Колька.
- Бей! - вторил ему Минька.
- Бей! Чтобы немцу не досталось, бей! - орал Ефим. Он выволок ящик с
ложками и, как гранаты, стал бросать их в люстру. Несколько раз он попадал в
электропровод, люстра раскачивалась, как кадило. Из кухни через раздаточное
окошко кто-то выбрасывал дюралевые бачки. Их "брали на ножку", как
футбольные мячи, отшвыривали в стену; штукатурка осыпалась, шурша и пыля. В
диком экстазе метались в пыли мальчишки, топча миски, тарелки, ложки,
обломки стульев, сахарницы, солонки, и, когда Ефим приказал бить стекла, они
с особым азартом принялись метать в окна все, что валялось на полу.
Подчиняясь взрыву какого-то странного чувства, Игорь подскочил и сорвал со
стены огнетушитель.
- Разойдись! - завопил он, ударяя стержень о пол. Шипящая струя
вырвалась из красного баллона и желтой пеной стала зализать крошево металла,
стекла, дерева, фарфора. И вдруг кто-то гаркнул:
- Васы-ыр... тикай, кто жить хочет... И все рванули врассыпную...
Через несколько дней Ефим позвал Игоря к себе домой и сказал:
- Ума у нас ни на грош. Тоже мне, Джеки-потрошители!.. Не могли уж
посильнее насолить фрицу. Испортили у столовой вид и рады... А в Белоруссии
и на Украине пионеры штабы сжигают... Вчера, между прочим, нашу столовую
фрицы сделали конюшней. Сорок три лошади туда завели... Вот бы поджечь, а?
- Поджечь - дело нетрудное. У моей бабушки в деревне, когда колхозы
организовывались, действовал один кулак. Все сараи и клети спалил. И долго
не знали, кто это делал. А действовал он вот как: ставил в сарай миску с
керосином, в нее - свечу. Зажжет свечу, сядет на велосипед и уедет в другую
деревню километров за двадцать, И шумит там, кричит...
- Подготовляет алиби...
- Ну да... Если заподозрят, может доказать, что его в той деревне не
было...
На этом разговор и кончился, а через два дня Игорь проснулся от дикого
ржания, конского топота, выстрелов и сполохов за окном. Когда обитатели
ларька выбежали на улицу, языки пламени пробили драночную крышу. Сосновая
дрань, стреляя, летела в стороны. Когда стропила рухнули, снова послышалось
дикое ржание. Игорь подумал: "Ефим поджег. Молодец".
В этот же день немцы похватали всех подростков совхоза: оказывается,
часовой у штаба еще вчера вечером видел возле конюшни два маленьких силуэта.
За Игорем пришли на четвертый день. На всю жизнь запомнил он, как шел
впереди полупьяного полицая к красивому, с колоннами, двухэтажному каменному
дому, в котором был сельскохозяйственный техникум. Теперь немцы разместили
здесь штаб. В конце длинного коридора полицай втолкнул его в погреб с
железной дверью...
- Ну, как там Москва?
- Москву еще не заняли? - спросило из темноты несколько голосов сразу.
Было так темно, что Игорь не видел людей, но по вопросам понял, что это
свои.