"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

другу, колыхались разом, как сплошная масса. Вскоре воздух стал кислым, все
дышали жадно, как рыбы в тесном садке. Кто-то кричал, материл фашистов,
царапал ногтями железные стенки кузова. У Игоря ломило виски, шумело в ушах,
жгла рана на затылке. Наконец болтанка окончательно затемнила его мозг.
Последнее, что он услышал, была орудийная пальба и протяжные залпы "катюш".
"Наши наступают!.. - обрадовался он и подумал с надеждой: - Может,
подоспеют?"
Очнулся он на пороге вокзала редкого города. Зябко поеживаясь, Игорь
посмотрел на рельсы, чуть-чуть выступающие из-под снега. Около паровозного
депо - высокого здания со стеклянной разбитой крышей - валялись два
искалеченных паровоза. Один - колесами вверх, другой - на боку, с вмятым
корпусом, похожим на приплюснутую бочку.
- Пошли, Игорь, - подбежали к нему братья Беленькие. Они повели его к
вагону, окруженному солдатами. В вагоне находились свои ребята и еще человек
десять незнакомых. Было просторно. К тому же на полу валялись снопы
необмолоченной ржи. Люди обрывали колосья и расстилали под себя солому.
- Лафа, живи, как дома! - воскликнул чернобородый Палкин, растягиваясь
на соломе во весь рост. - А ну, закрывай двери, чего ждать.
Немец, стоявший у двери снаружи, послушно приналег на щеколду чем-то
железным и закрутил ее проволокой.
- Хватит тебе, фриц поганый, не убежим, - не унимался Палкин. Раньше он
думал, что его, как уголовника, выпустят на волю, и теперь был обозлен на
немцев.
Внутри вагона в дверных косяках было вбито по скобе. В них была
просунута доска. С другой стороны в таких же скобах была другая доска. Как
только двери задвинули, Палкин подвел к ним Кириллыча и стал показывать
пальцами на скобы и двери.
Когда поезд по завьюженной дороге выехал в открытое поле, через
неплотно закрытые окна и щели (вагон был ветхий, расшатанный взрывной
волной) полетел снег.
Палкин, орудуя доской, как вагой, стал вытаскивать скобу. Кириллыч
делал это у другой двери. Вытянув все четыре скобы, они оттеснили с середины
вагона людей, разгребли солому и принялись за дело. Палкин обеими руками
придерживал на половице скобу, Кириллыч ударял по ней доской. Половица мелко
крошилась. Так прошло много времени. Они не говорили никому ни слова.
Долбили без конца. Если кто спрашивал, что они делают, Палкин обрезал:
- Апосля узнаешь.
Наконец, вспотевший и обессиленный, Палкин подошел к Игорю, ощупал его
ватную телогрейку, Игорь понял, чего от него хочет этот "урка", но попятился
к стене.
- Ваты давай, - хрипло потребовал Палкин. Игорь распахнул фуфайку.
Палкин опять отодрал подкладку, выдернул клок ваты и стал скатывать ее
в трубочку. На полу, в мелком крошеве половицы, валялись осколки разбитой о
скобу доски (другую Кириллыч приказал не трогать). Палкин приподнял отщепину
доски и стал катать вату... Вскоре в выдолбленной лунке развели костер.
Когда выжгли и выдолбили лаз в ширину плеч Палкина, Кириллыч поднялся и
произнес:
- Товарищи! Нас угоняют в Германию. Красная Армия наступает. Фронт
движется на запад. Что нас ждет в Германии? Издевательства, концентрационные
лагеря... - Он помолчал, тронул двойную бородку и продолжал: - Мы решили