"Виктор Крюков. Свет любви " - читать интересную книгу автора

в воде. Но разгуливать одной теперь было как-то неловко.
"Хорошо бы встретить какую-нибудь подружку", - подумала Зина.
Гуляя по аллеям, она пересекла парк несколько раз: никто из подруг не
попадался. Зато какой-то богатырского сложения, элегантно одетый мужчина
показался ей знакомым. Чтобы удовлетворить любопытство, Зина направилась за
ним к тиру, но потеряла его из виду. Барьер тира был густо облеплен
мужчинами. Рядом с тиром находился силомер. Возле него также толпились
мужчины. Сменяя друг друга, они размахивали молотом, и от удара черный
квадратик скользил вверх по рейке с делениями. Иногда квадратик достигал
предельной высоты, ударялся в ограничитель, и тогда слышался взрыв и в
разные стороны разлетались красные искры. Поблизости находились длинные
рычаги, на одном конце которых был противовес, а на другом - подобие
спортивного самолета. Возле него было много подростков. Отталкивая друг
друга, они протягивали толстому усатому старику билеты и залезали в кабину,
опоясывались ремнями. С помощью милиционера старик отталкивал назад
неугомонную толпу, потом отходил куда-то в сторону: длинный конец рычага
взмывал вверх, и самолетик, переворачиваясь в воздухе, начинал описывать
дугу.
Зина села поодаль на голубую скамейку и стала смотреть то на тир, то на
самолет. И вдруг у барьера она увидела того самого элегантно одетого
мужчину, который показался ей знакомым. После того как он выстрелил три раза
(Зина считала его выстрелы), она встала и решительно подошла к нему. Она
узнала его: это был старший лейтенант Строгов, обучивший ее приемам самбо и
джиу-джитсу.
- Рыцарь, будьте добры, сбейте вон того леопарда, - сказала она,
указывая пальцем на стену, где висели фигурки тигров и крокодилов.
- Боже! - воскликнул Строгов и, отдав (точнее сказать, кинув) ружье
следующему в очереди, шагнул к ней. - Зиночек, сколько лет! Сколько зим!
Он обхватил ладонями тонкую талию Зины и дважды приподнял и опустил ее,
как ребенка.
- Восемь лет, рыцарь, восемь зим! - говорила она, вся сияя.
- Ты сказала "рыцарь", и я сразу вспомнил тебя. Меня, поверь, никто так
не называл.
Через полчаса они вошли в сверкающий паркетом, белизной столов и светом
люстр ресторан.
Смеркалось. За окнами, как бы играя сотнями двигающихся огней, текла
центральная улица города. Из недр ресторана несло запахом восточных блюд;
певучие мелодии доносились изнутри высокого зала, с эстрады. Все было так
непохоже на будни аэродрома, что Зине казалось, будто она во сне. Давно она
не сидела за столом, сверкающим резным хрусталем рюмок и фужеров, среди
штатских мужчин в хороших костюмах и дам в вечерних туалетах. А главное,
перед ней сидел тот, кто среди всех ее поклонников высился в ее воображении
как благородный рыцарь.
В упор, без тени ложной стыдливости, рассматривала она черты его лица,
и ей казалось, что они изменились мало. Тот же белесый густой бобрик,
оттенявший загар на мужественном обветренном лице, та же гордая посадка
головы на крепкой, как бы состоявшей из сплошных мускулов шее, те же
спокойные, видавшие виды глаза.
Зина заметила, что, когда он смотрел на нее, в них зажигался огонек
радости, но тут же гас; и теперь, как восемь лет назад, ей казалось, что он