"Сигизмунд Доминикович Кржижановский. Москва в первый год войны (Физиологические очерки)" - читать интересную книгу автора

- Разрешите "Литературку"?
- ??
- Скажем, меню. Вот-вот. Тысяча и одна благодарность. Что у нас
сегодня на передовицу? Гм... Щи бэ /эм: капуста под дождем. Так. Дальше?
Картофельные котлеты. Картофель, и тот притворяется... котлетой. Это "меня"
не для меню. Беллетристика. Никакой пищи для... ума. Ну, а тут "эр..."
нет,- зачеркнуто, и еще что-то зачеркнуто. Из области минувшего. Придешь
несытым, уйдешь голодным. Не так ли?
Человек, сидевший за столиком напротив меня, хотел, очевидно, добиться
улыбки. Но контакта не получил. Тогда он перешел от косвенных вопросов к
прямым:
- Зачем вы раздевались? За ваш же рубль захолодят вам шубу. Наша
писательская изба с богом не спорщица: на дворе тепло - в избе тепло, на
дворе холодно - из... А, Миша, какими судьбами? Вернулись? А ваши где? В
Чистополе? Мои? Дальше.
Пока незнакомец разменивался словами со столь же неведомым мне
"Мишей", я успел разглядеть его. Под шубой, отогнувшей меховые, тронутые
молью лацканы,- грязноватый треугольник манишки, край коричневого свитера и
черного жилета. На горбине длинного сухого, но с мясистым раздвоенным
концом носа - непоседливое пенсне. Оно то пряталось в жилетный карман,
будто с тем, чтоб согреться, то чиркало металлическим ушком по столу, то
снова взбиралось на седловину носа, свешивая с него не то помогающие, не то
мешающие глазам овалы. Сейчас они уставились на меня:
- А вы, извините, откуда приехали? Я уже две недели как из Казани, а
вас что-то здесь, у нашего, извините, писательского корыта, говоря низким
штилем, не встречал. Уж не из Алмы ли мы ли? Первой ласточкой, а?
- Нет. Я - отсюда сюда. Говоря вашим стилем. Поскольку его успел
уловить.
- Гм... да. "Стиль - это человек". Хотя человек не столь стиль,
сколь...
Но в эту секунду в круг видения соседа по столику включился проходящий
меж спинок кресел человек в валенках, в стеганой телогрейке с торчащей
из-под нее с правого боку револьверной кобурой. Сосед бросился вслед за
проходящим, радостно окликнул и раскрыл было руки - по случаю "сколько лет
- сколько зим?" - для дружеского объятия. Но объятия не получилось. Военный
отвечал тихо и односложно. Из-за стука тарелок я не расслышал. Да и не
слушал.

II

- А, здравствуйте, вы, я вижу, скучаете тут один. Разрешите?
- Нет. Это я о скуке. А место свободно.
Он, все тот же он из моей первой записи, опустился в кресло с видом
давнишнего моего знакомого.
- Да, "пассажиры незанятых мест". Моя жена, и наверно, сидит мысленно
на этом вот пустом стуле. Рядом с нами. Далеконько вы забрались, Зоя
Петровна... Ну, ничего. Там, у нее во Фрунзе, коммерческий магазин и всякое
такое. Подождем под дождем - пуль и ядер, так сказать.
Не встречая ответов, человек, желавший развеять мою скуку, сам, явно
заскучал. Пенсне, спрыгнув с носа, постучало сперва, по доске стола, потом