"Сигизмунд Кржижановский. Сбежавшие пальцы" - читать интересную книгу автора

III

Встряхнувшись, пальцы расправили затёкшие суставы и попробовали
вытянуться во всю длину на жёстком ложе. Алый луч зари ввился в медленно
блекнущий блик лампады.
Дождь замолчал. Подпрыгнув раз и другой кверху, ударившись о крышку
короба, пальцы осторожно просунулись наружу и сели на влажном скосе
церковной кружки.
Предутренний ветер качал безлистными ветвями тополей. Внизу - мерцание
луж, вверху - полз туч.
Как ни необычна была ситуация, многолетняя выгранная в пальцы привычка к
полуторачасовым утренним экзерсисам заставила их взобраться на карниз церкви
и проделать методический гамообразный бег от края до края, справа налево и
слева направо, пока тепло и гибкость не вошли в суставы.
Кончив упражнения, пальцы спрыгнули вниз на кружку, и, сев поперёк её
отверстия, стали грезить о близком, но оторванном прочь прошлом:
...вот они лежат в тепле под атласом одеяла; утреннее купание в мыльной
тёплой воде; а там приятная прогулка по мягко-поддающимся клавишам, затем...
затем прислуживающие пальцы левой руки одевают их в замшевую перчатку,
защёлкивают кнопки, Дорн бережно несёт их, положив в карман тёплого пальто.
Вдруг... замша сдёрнута, чьи-то тонкие душистые ноготки, чуть дрогнув,
коснулись их. Пальцы страстно притиснулись к розовым ноготкам и...
И вдруг чья-то корявая, с жёлтыми грязными ногтями рука столкнула
размечтавшиеся пальцы со скоса кружки. Это была подслеповатая старуха,
возвращающаяся с рынка. Поставив наземь корзину, полную кульков, она подошла
к кружке и нащупала дрожащей рукой прорезь, готовясь бросить свою скудную
лепту. Но внезапно что-то мягкое и движущееся схватило её за палец,
отдёрнулось и перекувырнулось; тотчас же зашуршало в кульках - и вдруг пять
человеческих пальцев _без человека_, отряхиваясь от муки, выпрыгнули из
корзины - и по тротуару, наутёк.
Старуха выронила деньги и долго и опасливо крестилась, шамкая что-то
беззубым, трясущимся ртом.
С кубика на кубик, ныряя в лужи и канавы, пальцы бежали дальше и дальше.
Двое мальчуганов, спускавших, сидя на корточках у канавы, кораблик с
бумажным парусом, заметили их, когда, оттолкнувшись мизинцем от тротуарного
края и присев на согнутых фалангах, пальцы готовились к прыжку через
шумливую канавку. Разинули рты. Оставленный кораблик ткнулся килем о булыгу
и - донцем кверху.
- Ого-го-ги! - завопили мальцы, пускаясь в погоню.
Только необычайная пианистическая беглость спасала улепётывающие пальцы:
разбрасывая брызги, срывая нежную эпидерму об острые выступы камня, они
бежали с быстротой Бетховенской Appassionat'ы, и будь под ними не шершавые
торцы, а клавиши, все величайшие мастера пассажа и глиссандо были бы
превзойдены и посрамлены.
Вдруг позади что-то зарычало, и огромная когтистая лапа опрокинула
убегавшую пятиножку: пальцы упали окровавленными ногтями кверху, стукнув
алмазом, вкрапленным в кольцо на мизинце, о фант тротуара.
Клыкастая пасть дворового пса раскрылась над ними: в смертной истоме,
судорожно скорчившись, пальцы щёлкнули в псиный нос и, выиграв миг,