"Тени Ахерона 3. Нисхождение Тьмы" - читать интересную книгу автора (Монро Керк, Локнит Олаф Бьорн)Глава 4 ПЕРВЫЙ РАССКАЗ КЕРТИСА «Замок в горах»B прежние времена я никогда не был паникером — ремесло не позволяло. Избранное мною авантюрное поприще не располагает к панике, ибо от спокойствия, рассудительности и хладнокровия конфидента зависит не только его собственная жизнь, но и жизни сотоварищей по государственной службе. За пятнадцать с лишним лет служения Латеране я сорвался только один раз и случилось это на второй день после переворота в Аквилонии, того самого, что привел на трон Конана — я тогда вдрызг напился в первом попавшемся по дороге кабаке, заснул под столом и был обобран тамошними жуликами. Денег не жалко, да и золота при мне было всего ничего, так, кесариев пять. Но проклятые мошенники увели не только кошелек, но и тубус с наисекретнейшими докладами казначейской управы, которые я был обязан передать в канцелярию герцога Публио. Разумеется, на следующий день мы подняли на ноги всех агентов Латераны действовавших в городе и бумаги отыскались, однако выволочку от Гленнора я получил такую, что доселе вспомнить страшно. С тех пор я зарекся пить больше двух бокалов вина. Так вот, о панике. Хотите верьте, хотите нет, но граф Кертис, краса и гордость Аквилонской тайной службы, обладатель десятка самых высших орденов Трона Льва (и даже одного зингарского) сейчас откровенно паникует и полагает, что всей нашей шайке следует как можно быстрее покинуть Коринфию. Надо уносить ноги. Куда угодно, хоть в пущу Пиктов, хоть в какой-нибудь Паган, хоть на луну (кстати, некоторые ученые мужи полагают, что там тоже живут люди). Но уехать мы пока не можем — Гленнор настрого запретил мне и Хальку покидать Арелату. Тем более, что Хальк Юсдаль, извольте видеть, теперь «посол его величества» при особе Амори I Коринфийского. Почему мне не терпится как можно быстрее исчезнуть из Арелаты? Очень просто: Коринфия из тихой и благополучной провинции Немедии превратилась в полное подобие Стигии эпохи расцвета. Черные маги на каждом углу, монстры за каждым кустом — остается только построить в Арелате парочку пирамид и поставить сфинкса, сходство будет полным. Я, конечно преувеличиваю, но чутье на опасность меня раньше никогда не подводило. А после крайне неприятной ночи, проведенной в престрашном узилище при управе стражи, тревожный колокольчик звенит в висках не переставая. Впрочем, давайте по порядку. После истории с илитидами и замком Астер, от коего ныне остались только воспоминания и груда оплавленного камня, всех кроме Халька, его камердинера и охотников месьора Витария задержала стража. Обвинений никаких не предъявили, что неудивительно: доказать наше участив нападении на Астер было невозможно. Я тогда решил, что нас подержат в холодной не больше суток, а потом позволят уйти с миром или, в крайнем случае, выпрут из Коринфии. Но все повернулось по-другому. Ночью мою камеру (полнее уютную и чистую, кстати) посетили трое незнакомцев самого зловещего вида. Испугали меня вовсе не черные плащи с капюшонами — такие одеяния носит едва ли не каждый третий встретившийся на улице человек — а их лица. Конечно, Рэльгонн с его клычищами, сероватой кожей утопленника и глазами-фонарями тоже способен повергнуть в ужас непривычного человека, но дело-то в том, что Рэль другой, он к людскому роду никаким боком не относится и такая внешность положена упырю от природы. А эти страшилища все-таки были людьми… Когда-то были. Чем они стали — ни я, ни искушенный в вопросах магии Валент, ни Хальк, перечитавший уйму книг, ответить не смогли. Итак. Эта веселая троица вошла в камеру неслышно и расселась на табуретах, принесенных стражей — я сразу заметил, что охранники тюрьмы выглядят бледно, они явно были напуганы. В дверях встали два широкоплечих месьора с тупыми физиономиями наемных убийц самого низкого пошиба. А когда нежданные гости откинули капюшоны, я едва не подавился воздухом. В общем и целом их лица сохранили человеческие черты: носы, глаза и уши оставались на положенных им местах, да и клыки изо ртов отнюдь не торчали. Но, извините — разве у людей бывает ярко-алая кожа с черными и синими полосками? У каких, спрашивается, представителей рода человеческого, растут желтоватые рожки? Причем не парные, как у коров или баранов, а тройные — два небольших, с палец, рога на висках и один во лбу. Кроме того у человека не бывает нефритово-синих волос и по-кошачьи зеленых глаз с вертикальным зрачком-щелью. Словом, зрелище весьма красочное, если не сказать — радужное. И донельзя неприятное, чересчур неестественное. Вообще-то я слышал, что некоторые колдуны в Стигии покрывают себя цветными татуировками, но здесь я понял, что раскраска ночных визитеров — самая естественная, ладони и кожа на шее так же были красно-черными. Ни дать, ни взять — три демона, вылезшие из Черной Бездны, чтобы погулять по миру людей, заглянуть в кабак или бордель… — Доброй ночи, граф, — вполне дружелюбно сказал первый «демон», выглядевший постарше двух других, хотя определить нестоящий возраст этих страшилищ я не сумел. — Отдыхаете? — Да, — коротко ответил я. — И предпочел, чтобы мне не мешали вкушать заслуженный сон. — Мое имя — Рат. Это — Гитос, а это — Салд, — не обратив внимания на мои слова сказал старший. Я вспомнил, что уже где-то слышал эти необычные имена. Конечно же! Только никакие это не имена, а названия основных символов Кхарийской письменности из которых складываются более сложные иероглифы. Так-так, любопытно… — Вас смущает наш необычный облик? — участливо осведомился Рат. — Увы, это плата за некоторые знания, обретенные нами. Не беспокойтесь, граф — мы самые обычные люди. — У обычных людей нет рогов, — напомнил я, пытаясь держаться непринужденно. — Вы советуете их спилить? — чуть издевательским тоном спросил урод, поименованный Гитосом. — А разве это больно? — Хватит, — Рат решительно прервал бессмысленную пикировку. — Граф, принимайте нас такими, какие мы есть. Мы пришли поговорить. — «Мы» — это кто? И потом, месьоры, с чего вы решили, что я граф? Я всего лишь сопровождаю приехавшего на отдых в Арелату барона Лингена из Аквилонии. — Можете считать себя кем угодно, хоть императором Кхитая, хоть аватарой Сета, но суть от этого не измениться. Вас зовут Эган, четырнадцатый граф Кертис из Кертиса, что в Тауране аквилонском. Трудитесь вы в Латеране, где начальствуете над вторым столом, отвечающем за спокойствие на землях Аквилонии, неженаты, единственный сын престарелых и не слишком богатых родителей, известны многими подвигами на поприще ремесла плаща и кинжала, а так же участием в заговоре против Нумедидеса вечной 1288 года. Я не прав? — Неправы, — отрекся я от самого себя, понимая одновременно, что рогатые и красномордые месьоры знают чересчур много. Фактически, мое имя и род занятий являются почти что государственной тайной. — Но если вам так хочется, на время могу вообразить себя этим… как вы сказали? Графом Кертисом? — Приятно видеть перед собой разумного собеседника, — кивнул Рат. — Скажите, граф, вас можно купить? Извините, что я говорю столь прямо, но ходить вокруг да около бессмысленно. Вы умный и способный человек, иначе никогда бы не забрались на такие высоты — барон Гленнор не держит возле себя дураков. О чем вы больше всего мечтаете в жизни? Золото, слава и женщины вас интересуют не более, чем обычного смертного, иначе вы бы давным-давно все это получили, с вашей-то энергией и настойчивостью… Значит, что-то другое? Некие тайные желания, которые всем не откроешь? — Ну да, конечно, — одарил я гостя лучезарной улыбкой идиота. — Тайные желания! С раннего детства лелеял мечту о том, чтобы собрать гарем из златокудрых юношей, которые будут выполнять любую прихоть своего господина. Устраивает? — Перестаньте, прошу вас, поморщился Рат, отчего его безобразная рожа стала еще противнее. — Впрочем, если такое желание тоже имеет место — оно вполне выполнимо… Серьезные люди, наподобие вас, увлекаются другим. Тайнами. Тайнами как вполне прозаическими, вроде секретной переписки государей соседних держав, так и крайне опасными, надежно спрятанными временем или силами почти неподвластными человеку. — Достопочтенный Рат, вы ведь убеждены, что я являюсь графом Кертисом, конфидентом Аквилонского секретного ведомства? Ну сами подумайте, как могут интересовать тайны человека, которому они наверняка смертно надоели за долгие годы службы? — Не скажите, граф… Вы обладаете не своими секретами, они принадлежат королевству, а не вам. Нужно ведь что-то и для себя? Нечто особенное, удивительное. — И чего такого особенно удивительного вы хотите предложить графу Кертису? Если встречу его — обязательно передам. — Вопрос в том, что он хочет получить. — А что должен отдать взамен? — Немногое. Мы даже не требуем безоговорочной верности. Нам нужны только… советы. Дело в том, что в Коринфии нет своей тайной службы, дворяне не хотят этим заниматься — в отличие от Аквилонии, здесь это ремесло считается позорным, благородный человек не может шпионить и соглядатайствовать. Магия, как вы сами понимаете, тоже не всесильна. — Так вы — маги? — Можно сказать и так, но эта формула не совсем верна. То, чем мы занимаемся не является магией в общепринятом понимании данного слова. — Это точно, — фыркнул я. — По лицам видно. — Подумайте, Кертис, серьезно подумайте. Мир меняется и в изменившемся Универсуме такие люди как вы должны занять достойное место… И так далее. На протяжении четырех квадрансов эти образины то сулили золотые горы, то пытались мягонько пугать, затем в крайне туманных и загадочных выражениях снова заговорили о некоем грандиозном преображении Закатного материка, которое следует ожидать едва ли не со дня на день… Я лишь вставлял едкие комментарии и откровенно нарывался на мордобой — посмотрим, насколько далеко они смогут зайти. Убить, конечно, не убьют — понимают, что Гленнор не простит смерти своего лучшего помощника и достанет их из-под земли… Закончилась ночная беседа именно тем, чем я и ожидал. После очередной насмешки с моей стороны Рат угрюмо замолчал, встал с табурета и вышел из камеры вместе со своими приятелями-рогачами. Два мордоворота с обезьяньими харями аккуратно намяли мне бока и разукрасили физиономию, после чего тяжелая дверь захлопнулась и громыхнул железный засов. По счастью обошлось без пошлостей наподобие зловещего шипения «Мы еще вернемся!». Я поохал (сломанные ребра зверски болели), лег на лавку и попытался заснуть. Что характерно — получилось. Я проспал до утра, когда примчалась взволнованная стража и едва не под ручки отвела меня в кордегардию, где меня дожидались Хальк вместе с неизменным Джиггом. Остальных к моему удивлению тоже отпустили и теперь наша веселая компания снова была в сборе. Вот только что нам теперь делать? Тем утром я поднялся позже обычного — сказались последствия применения магии, при помощи которой Валент за считанные мгновения сумел вернуть меня к жизни: грудь больше не болела, да и отвратительный кровоподтек под левым глазом почти исчез, осталась только желтоватая тень. Сами понимаете, утонченному дворянину не пристало щеголять с таким украшением на лице, дамы не поймут. Хотя, какие к демонам, «дамы», мы же не в Тарантии, где можно невозбранно ухлестывать за придворными вертихвостками… — А где Хальк и его выдающийся камердинер? — осведомился я у Валента и Гвайнарда, завтракавших в большой гостиной. — Отправились исполнять свои непосредственные обязанности, — сквозь набитый рот промычал Гвай, а Валент дополнил: — Рано утром явился королевский герольд с приглашением — посланник его величества Конана Аквилонского обязан явиться в замок короны, представиться государю Амори, — волшебник хихикнул: — Джигг был в ужасе! Нет ни церемониального одеяния, ни золотого оружия, лучший колет Халька украшен чужим гербом. Я думал, камердинера удар хватит… — Джигг, конечно, нашел выход? — А как же, на то он и Джигг! Гвайнарда подняли с постели, сунули в зубы кошелек с золотом, и отправили в ближайшую швейную мастерскую, где за безумные деньги он раздобыл приличествующее готовое платье. Еще пришлось заплатить златошвейкам — за герб Юсдалей на плаще и колете. — Вот как мы тратим казенные деньги, — вздохнул я, усаживаясь за стол. — Кроме того, объясните, что это за дурацкая история с посланничеством Халька? Кто и когда его назначил? Он вам хоть что-нибудь рассказал? — Барон Юсдаль поначалу и сам ничего не понял, — отозвался маг. — Но пока ты отдыхал, явился Рэльгонн, передал депешу от Гленнора. Я не удержался, вскрыл пакет. Читай… И Валент перебросил мне сложенный в несколько раз пергамент. — Ясно, — коротко сказал я, пробежавшись глазами по ровным строчкам письма, написанного уверенной рукой обожаемого начальника. — Подделали верительные грамоты и решили нас раскрыть… Но зачем? Только для того, чтобы вытащить из тюрьмы? Не верю, хоть режьте! Или Гленнор задумал куда более тонкую интригу? Хочет установить если не дружеские, то хотя бы относительно близкие отношения с новоявленным королем Коринфии? Интереснее всего то, что назначение посланника означает одно: Аквилония признала права Амори. А это обязательно вызовет раздражение Нимеда. Большая политика — дело тонкое… Есть еще новости? — Хоть отбавляй, — Валент неожиданно посмурнел. — Ночью пришло еще одно послание. Если к явлениям нашего упыря я уже привык и не вижу в его способностях ничего необычного, то история с этим пергаментом… — волшебник вынул из широкого рукава свиток драгоценного белого пергамента, изготовлявшегося из отборной телячьей кожи. — С этим пергаментом все обстоит куда сложнее. — То есть? — заинтересовался я. — После полуночи открылся почтовый портал, я вам рассказывал что это такое. Из огненного кольца прямо мне в физиономию полетел этот свиток. Я распечатал, прочитал. Это писал человек не имеющий никакого отношения к Ордену Равновесия, что весьма странно. Понимаете ли, маги нашего конклава «настроены» друг на друга, мы чувствуем по возмущениям в поле волшебной силы где находится один из наших собратьев и всегда можем его отыскать. Но вот связаться с помощью такого Портала с Пелиасом Кофийским или, допустим, со знаменитой колдуньей Лоухи из Похьелы я не могу — мы используем совершенно разное волшебство, я не могу настроиться на Светлого или Черного мага, для этого надо иметь высочайшую степень посвящения, обладать нешуточным могуществом… Кто-то сумел отыскать меня. Кто-то чужой. — Позволь взглянуть… Я развернул свиток. Н-да, есть повод призадуматься. Написано по-аквилонски, принятыми на Закате знаками, которые ввел в употребление еще святой Эпимитриус. Да только начертание несколько необычное, слишком угловатое, буквицы смахивают на… Верно, или на нордхеймские руны, или на иероглифы. От пергамента исходил слабый запах благовоний — я мигом определил ароматы смолы тувайна и редчайшего голубого лотоса, коего почти никто из живущих в глаза никогда не видел, а изготавливаемые из него благовония ценятся на вес алмазов. Флакончик с вытяжкой голубого лотоса в Аквилонии есть только у канцлера Публио и в Латеране. Далее: чернила извлечены не из краски осьминога или каракатицы, а сделаны из редких минеральных красок, тоже являющихся баснословно дорогими и недоступными простому смертному. Внизу стоит неизвестный знак — стилизованное изображение гиппотавра, сжимающего в пасти жезл странного вида. А написано было вот что: «Валенту из Мессантии, главе Ордена Алого Пламени. Буду ожидать тебя в замке Эль-Башем, что на Мраморном перевале, в течении ближайших трех дней. Повторного предложения о встрече не будет. Твоя безопасность гарантируется, но ты можешь взять с собой двух телохранителей». Вот так, коротко и ясно. — Эль-Башем — это у нас где? — спросил Валент, когда я вернул ему письмо. — Карпашские горы, полуденнее Арелаты, — припомнил я дорожные карты Заката, наизусть выученные за годы путешествий. — Только это «не у нас», в смысле — не в Коринфии. Граница с Кофом проходит как раз по Мраморному перевалу, замок стоит уже на территории Кофийского королевства. Но… Дело в том, что Эль-Башем давным-давно разрушен, там одни руины. Я видел их семь лет назад, когда ездил через этот перевал в Хоршемиш по деликатному поручению Гленнора. Если отправимся немедленно, завтра к утру будем на месте. — Кертис, ты уверен, что нам обязательно надо ехать? — Гвайнард с неприязнью посмотрел на валявшийся возле его бокала пергамент. — Не нравится мне все это. Может, мне следует порасспросить об этом замке Витария и его Ночных Стражей? Ребята обязательно должны что-то знать! — Хорошая мысль, — согласился я. — Закончишь завтрак — отправляйся к Витарию, разузнай что и как… Ехать надо обязательно! Слишком уж необычное письмо. Оно написано очень богатым и влиятельным человеком, по всему видно. Валент, у тебя есть соображения? — Это — маг, — убежденно ответил Валент. — Имени, понятно, назвать не могу, личный герб, нарисованный на листе, мне ни о чем не говорит, но волшебники всегда предпочитали скрывать свои эмблемы, я и собственную-то никому кроме Тотланта не показывал… — Не сможем мы уехать, — заметил прагматичный Гвайнард. — За нами следят и весьма пристально. Соглядатаи доселе во дворе ошиваются, я утром видел. Двое меня проводили до самой швейной мастерской, где я покупал Хальку новое облачение, ни наг не отставали. — Отвести глаза шпионам — дело нехитрое, — поморщился Валент. — Если у меня хватило сил для того, чтобы уничтожить замок Астер, то заморочить головы простым смертным я сумею без осложнений. Тем более, что близкого присутствия других магов я не чувствую. — Точно так же, как не сумел почувствовать тех рогатых уродов, которые навещали меня в соседней камере, — проворчал я. — Впрочем, красномордые сказали, что они не колдуны, а нечто другое, хотя и близкое… Давайте подумаем логически: если неизвестный колдун, желающий поговорить с Валентом, приглашает его к себе, следовательно, он должен обеспечить свою безопасность. И должен знать, что в Коринфии неспокойно. — Понадеемся на дядю? — усмехнулся Гвай. — Ладно, согласен, где наша не пропадала! Ладно, вы собирайтесь, а я пока сбегаю на постоялый двор к Витарию, может чего узнаю… Я был уверен, что местные Ночные Стражи нарассказывают Гваю о замке Эль-Башем всяческих ужасов — мол, и призраки там шастают, и вурдалаки с упырями еженощно устраивают на развалинах кровавые оргии, ушатами потребляя кровь невинных девиц и пожирая трехдневных младенцев, да и вообще в округе обитают клыкасто-когтистые пучеглазые монстры, так и ждущие удобного момента, чтобы сцапать неосторожного путника… Но я ошибся. Мы с Валентом оседлали лошадей, приготовили дорожные мешки со сменной одеждой и запасом еды на трое суток. Соглядатаи, заметив нашу суету в конюшне заинтересовались необычайно, но я старался не обращать на них внимания, хотя кулаки и чесались — никогда не прощу фатаренам ночи, проведенной в кордегардии и разбитого глаза! Гвай вернулся спустя полтора колокола, когда солнце стояло в зените, а на ратуше Арелаты отбили полдень. Поднявшись в наши комнаты на втором этаже «Горного Орла» доблестный охотник на монстров только развел руками и сообщил, что ни сам Витарий, ни его люди никогда доселе не слышали об Эль-Башеме ничего дурного. Развалины как развалины — таких заброшенных замков в горах множество. Самое страшное чудовище обитающее там — крупная летучая мышь-кровосос, но относится она к самым обыкновенным животным, в которых нет ничего магического или демонического, да и на людей этот нетопырь не нападает, предпочитая кровь коров или лошадей. Жители горных деревень никогда на Эль-Башем не жаловались, в самих горах никто кроме людей не живет а о такой экзотике, как гоблины или гномы-дверги в Карпашских горах отроду не слыхивали… — Ну что, отправляемся? — вопросил я, оглядев Гвая с Валентом. Маг оделся в дорогу как небогатый дворянин, а Гвайнард предпочел не изменять традициям и нацепил полную нордхеймскую сбрую: широкие полосатые штаны, две длинных рубахи с войлочным плащом и круглую шапку из меха черно-бурой лисы. — Валент, ты точно сможешь обмануть преследователей. — Смогу, смогу… Вы додумались оставить записку Хальку? Он с Джиггом доселе томится во дворце короля и начнет беспокоиться, обнаружив, что мы исчезли незнамо куда. — Конечно, — кивнул я. — Оставил послание в комнате барона Юсдаля, однако не упомянул, куда мы направляемся. Так будет спокойнее. — Нам, но не Хальку, — перебил Гвай. — Ты же его знаешь — паникер каких поискать… Я не ответил, поскольку сам испытывал чувство близкое к панике. Мы спустились в хозяйственный двор, вывели лошадей из конюшни, а служка открыл ворота на улицу. Само собой, неподалеку маячили пятеро всадников самого подозрительного вида, которые не спеша направились вслед, когда мы поехали к полуденному выезду из города. — Приготовились… — одними губами сказал Валент, когда мы миновали пост стражи на окраине столицы. Между прочим, кроме обычных копейщиков, проверявших подорожные, здесь скучал огромный метаципленарий с наездником в седле. Жуткая птица проводила нас голодным взглядом. — А ну, поддайте шпор! Наши лошадки сорвались в галоп. Я успел оглянуться и заметил, нечто удивительное: три казавшихся вполне реальными фантома и полностью копировавших наш облик не торопясь свернули на боковую дорогу, ведущую к Заморе. Шпионы направились вслед за ними. — Вот и все, — хмыкнул Валент, когда наши скакуны на одном дыхании отмахали три или четыре лиги и перешли на рысь. — Теперь нас никто не догонит, даже если очень этого захочет. Впереди поднимались синевато-зеленые массивы Карпашского хребта. Мощеный грубым камнем тракт уводил нас все выше, в горы. Рядом с такими могучими и почти непроходимыми кражами, как Граскааль или Кезанкия, Карпашские горы являют собой длинную цепь покрытых лесом высоких холмов, протянувшихся с Полуденного Заката на Полуночный Восход. Скальные выходы, конечно, здесь тоже присутствуют, но камень за долгие тысячелетия выветрился и раскрошился. В широких долинах встречаются деревни виноградарей — коринфийское вино славится на весь Закат — но крупных городов в горах нет. Эти земли никогда не были спорными — кофийцев нет возможностей и желания расширять свое владения за счет лесистых массивов, а Немедия вплоть до нынешней осени владевшая Коринфским протекторатом, полагала Карпашский хребет естественной границей империи, отделявшей земли Трона Дракона от беспокойного Кофа и Заморы, в которой немедийцы так и не сумели навести порядок. Уйдя от преследования мы ехали на Полдень до самого вечера, сделав лишь две коротких остановки, чтобы дать передохнуть лошадям и перекусить. Заночевали прямиком на перевале, в лесу. Гвайнард предупредил, что этом захолустье водятся крупные хищники, включая даже знаменитых серых медведей, а потому нам придется дежурить по очереди и поддерживать костер — животные не любят огонь и никогда к нему не подходят. Ночь прошла абсолютно спокойно, только слышался в отдалении волчий вой, да поскрипывали вековые ели в чащобе. На рассвете мы отправились дальше — дорога закончилась и теперь лошадки шли по старинной караванной тропе. Гвайнард то и дело сверялся с планом этих мест, любезно одолженным Витарием. — Добро пожаловать в Коф, — возгласил Гвай и остановил коня возле здоровенной гранитной глыбы, над которой некогда потрудились камнерезы. — Вот вам и дорожный знак, обозначающий границу. Поедем направо или прямо — окажемся в Кофе, налево — в Заморе. Мы находимся на стыке сразу трех рубежей, но пограничной или дорожной стражи вы здесь не встретите, не от кого охранять. — А как же сборы с купеческих караванов? — поинтересовался Валент. — Мзду за проход по горам взимают еще в долинах, далеко отсюда. Кстати, мы почти приехали, — Гвай вытянул руку указывая вперед и направо: — Во-он видите, на верхушке желтой скалы? Эти руины как раз принадлежат замку Эль-Башем. Охотник не ошибался. На плоской вершине скального выхода действительно красовались живописные развалины — угадывались очертания рухнувшего донжона, сложенная из громадных валунов стена и обвалившаяся надвратная башня. — Там ведь никто не живет, верно? — спросил я, подталкивая лошадь пятками в бока. — Судя по виду, крепостишку забросили лет четыреста назад. — Если не раньше, — отозвался Гвай. — Этот замок прикрывал рубежи Кофа от возможного вторжения с Полуночи, но когда стало ясно, что военная опасность преувеличена, крепость оставили, а передовые посты кофийской армии стоят лиг на десять полуденнее. Весьма уединенное местечко, идеально подходит для тайных встреч. Спустя два квадранса мы очутились у подножия скалы и сразу обнаружили ведущую наверх каменистую тропу по которой вполне могли пройти лошади. Вскоре стало ясно, что Эль-Башем необитаем — никаких следов присутствия человека в замке не обнаружилось. — Может, это был неудачный розыгрыш? — предположил Гвайнард, когда мы осмотрели двор крепости и заглянули в пустые башни. — Людей нет, конского навоза тоже, а это значит, что мы первые, кто посетил Эль-Башем за много-много лет… — Кто здесь Валент из Мессантии? Низкий голос с протяжным полуденным акцентом заставил нас обернуться и схватиться за рукояти клинков — настолько неожиданно он прозвучал. — Я… гм… Валент из Мессантии — это я, — выступил вперед волшебник с недоумением оглядывая выросшего словно из-под земли воителя. Столь крупных людей можно встретить крайне редко, я аж присвистнул, от изумления. Это был негр, ростом вымахавший почти до шести локтей (сиречь на полголовы выше Конана). Широченные плечи, бугры стальных мышц, ноги как древесные стволы… Доспех очень дорогой, с золотыми насечками, на шлеме поблескивают цветные камни, складывающиеся в узор в виде змеи. Кажется, я начинаю понимать, кто именно пригласил нас для задушевной беседы… — Лошадей оставьте, идите за мной, — отрывисто сказал чернокожий гигант и тяжеловесно потопал к дальней стене. Внезапно камень расступился — это было не волшебство, а механика, гранитная плита просто отошла в сторону, открывая широкий проход, освещенный яркими зеркальными фонарями. Мы прошли по коридору (дверь позади неслышно запечаталась), потом спустились по лестнице. На каждом углу — стража, такие же монументальные дяди как и встретивший нас негр, все как один родом происходят из Пунта, если верить татуировкам на щеках. — Ждите здесь, господин сейчас придет, — командир охраны привел нас в круглую комнату, обставленную со вкусом, но без особой роскоши. Посреди стол с угощением и серебряными сосудами с вином, красивые подсвечники, стулья без спинок, но зато с алыми бархатными подушечками на сиденьях. Присесть никто из нас не решился. Валент выглядел спокойно, на взгляд у волшебника был настороженный. — Желаю здравствовать моим досточтимым гостям, — я слегка вздрогнул, когда из полутьмы громыхнул очень низкий и исполненный достоинства голос. — Располагайтесь, отведайте вина и лучших яств моей страны… Он вошел стремительно, излучая уверенность и могущество. Никогда прежде не видел настолько уверенных в себе людей — создавалось впечатление, что этому величественному месьору достаточно шевельнуть пальцем, и весь мир падет ниц у его ног. Холодный взгляд пронзительно-черных глаз показался мне вполне безмятежным, но где-то в глубине зрачков пылало таинственное и недоброе пламя, некая искра, заставлявшая людей чувствовать себя крайне неуютно. Я дал бы этому человеку лет шестьдесят, благодаря глубоким морщинам на лбу и вокруг глаз. Орлиный нос с большой бородавкой, желтоватая кожа, на хламиде сшитой из драгоценной черной парчи золотом вышито изображение змеиного воплощения Сета. Голову украшает простой железный обруч-корона с единственным черным алмазом во лбу. — Смею надеяться, что хотя бы благородный Валент Мессантийский меня узнал, — чуть снисходительно сказал нынешний владетель Эль-Башема. — Но так или иначе исконные правила вежества обязывают меня представиться. Тот-Амон, сын Мин-Кау, родом происходящий из Сухмета, а вовсе не из Птейона, как многие полагают… Что же вы стоите, месьоры? Если вам кажется, что стол беден — ничего поделать не могу, обстановка походная. — Нет-нет, все замечательно, — ответил Валент, справившись с волнением. — Позволю себе представить моих друзей, графа Эгана Кертиса из Аквилонии и Гвайнарда из Гандерланда, он состоит в гильдии Ночной Стражи. — Я слыхал о вас, господа, — кивнул Тот-Амон и хлопнул в ладоши. — Эй там! Поухаживайте за гостями! На несколько мгновений появились неслышные и почти незаметные как призраки рабы, разлили вино по тонкостенным бокалам цветного стекла и вновь исчезли. — За минувшие годы Орден Алого Пламени достиг серьезных успехов, — без лишних предисловий сказал Валенту самый великий колдун нашей эпохи. — Я, уж простите старика за любопытство, внимательно слежу за деятельностью конклава Равновесия. Особенно приятно знать, что один из моих соотечественников и бывший ученик теперь занимает в Ордене высокое положение. Я всегда знал, что Тотлант Луксурский — способный юноша, унаследовавший силу от своего отца Менхотепа, являвшегося выдающимся магом… — Благодарю за лестные слова, — обходительно ответил Валент, отлично зная, что стигийцы, особенно колдуны Круга Птейона, помешаны на этикете и даже самые черные злодейства могут творить не снимая с лица маску вежливости. — При встрече я передам Тотланту твои речи, о великий… — «Великим» я являюсь только для Черного Круга, а не для волшебников Равновесия, — остановил излияния Валента Тот-Амон, вытягивая руку. — Посему тебе не следует так ко мне обращаться. Сейчас мы разговариваем на равных, как люди возглавляющие магические конклавы. Я хотел пригласить еще и Пелиаса Кофйиского, дабы на время объединить силы Черного, Белого и Алого в борьбе против общего врага, но Пелиас отказался. Не хочет, понимаете ли, пачкаться, гордец… Попомните мои слова, месьоры, гордость и заносчивость однажды погубит Орден Золотого Лотоса, выживут лишь те, кто не побоится наступить в навоз и вычистить хлев своими руками. Я рад, Валент, что ты откликнулся на приглашение. Более того, я рад видеть и твоих друзей, представляющих различные силы, играющие свою роль в поддержании равновесия на Закате. При всех моих личных разногласиях с королем Конаном я не могу не признать, что его тайная служба способна на многое, а Ночная Стража, кою здесь представляет месьор Гвайнард уважаема на всех землях материка и обладает уникальными знаниями и опытом… Тот-Амон ненадолго замолчал, смочил губы в ароматном белом вине (я такого сорта еще не пробовал, но признаю, что вино было замечательно). Потом колдун обвел нас взглядом и продолжил: — Полагаю, объяснять причину приглашения не имеет смысла, вы знаете о происходящем ничуть не хуже меня. Не только Алый Орден обеспокоен появлением новой и опасной силы в лице Черного Солнца. В Птейоне тоже осведомлены о планах этих выскочек, осмелившихся пробудить к жизни древнее волшебство, которое до скончания веков должно было дремать в недрах земли… — Прошу простить за невежество, — я решился вступить в разговор, — но разве магия Ахерона и Стигии не происходит из одного источника? — Ты хорошо разбираешься в интригах, оружии и ремесле лазутчика, но читал слишком мало книг по искусству волшебства, — бесстрастно ответил Тот-Амон. — Боги Кхарии не имели никакого отношения к Великим Силам, коим мы сейчас поклоняемся. Сет Змееног не был кхарийским богом. Митра, Сет, Иштар, Затх или Эрлик принадлежат нашему миру, Вселенной Человека, Средней Сфере. Но не забывайте, что существуют Верхняя и Нижняя Сферы, обители первозданного Света и первозданной Тьмы! Великие маги Пифона нарушили запрет действовавший с момента сотворения Универсума: не допускать столкновения меж Сферами, не открывать прямых проходов в Черную Бездну или в Горние Дали… Впрочем царство Верхней Сферы всегда оставалось закрыто — его владыки поставили надежную границу, обороняющую Свет от вторжения и эта граница не может быть нарушена кроме как по их желанию. Поговаривают, что именно там обитает устранившийся от дел Творец Мира, но никто ничего не знает достоверно… А вот Черная Бездна наоборот, агрессивна и стремится к тому, чтобы излить первородную Тьму в иные Сферы. Однажды, это едва не произошло… — Ты имеешь в виду колдовской шторм, уничтоживший империю Ахерона? — уточнил я. — Да, граф, именно это… Замечу, что тогда в Универсум людей проникла лишь исчезающе малая часть силы Черной Бедны, жалкая кроха ее могущества. Но и этого хватило для того, чтобы превратить половину материка в пустыню, населенную чудовищами и демонами, взявшимися за поголовное истребление людей. Затем Великая Буря неожиданно прекратилась. Спрашивается — почему? Каким образом? Круг Птейона ужу тысячу триста лет бьется над разгадкой этой тайны, но я не скажу, что мы близки к успеху. — А зачем это вам? — спросил Валент. — Ты же сам сказал, что есть секреты, которых лучше не касаться! — Нас интересует не магия Кхарии, основанная на использовании силы Бездны, а то, каком образом можно остановить прорывающуюся к нам мощь Нижней Сферы, — наставительно пояснил Тот-Амон. — Никто не спорит: Черный Круг Стигии хочет видеть в этом мире свой порядок, отличающийся от вашего, но нас интересует именно порядок, а не разрушение Универсума… А теперь представьте, что произойдет, когда связанная столетия назад великая Буря вновь вырвется на свободу! Кхарийцы были куда более могучи, чем все ныне существующие магические конклавы вместе взятые, но защититься от катастрофы не смогли. — И тем не менее колдовской шторм был остановлен? — Нет. Он был всего лишь посажен в клетку, подобно дикому зверю. Никто не знает, кто это сделал — уцелевшие маги Кхарии, молодые боги Хайборийского мира или последовало прямое вмешательство из Верхней Сферы… Я склоняюсь ко второй версии, но доказательств нет. Я молил Сета дать ответ, но великий бог молчит, словно боится открыть истину… — Колдуны Черного Круга решили, что могут невозбранно пользоваться забытой магией и не допустят ошибок кхарийцев, — мрачно сказал Валент. — Но мы понимаем: даже самая незначительная ошибка приведет к катастрофе, которая испепелит наш мир. Ты предлагаешь объединиться и уничтожить Черное Солнце? Вырвать ядовитый сорняк с корнем? — Абсолютно верно, — медленно наклонил голову Тот-Амон. — Только это уже не сорняк, а целая поросль… Я хочу знать о том, что известно вам, а я в ответ раскрою секреты, ставшие известными Кругу Птейона. — Кертис? — Валент посмотрел на меня. — Думаю, стоит начать с твоего недавнего приключения? Расскажи достопочтеннейшему Тот-Амону о тех людях… или нелюдях, с которыми тебе пришлось недавно встретиться. Скрывать мне было нечего. Тем более, я отлично понимал, что иметь на своей стороне такого союзника как Круг Птейона во главе с самим Тот-Амоном — это значит выиграть войну. Главное — быть крайне осторожным, ибо стигиец всегда действует к собственной выгоде. Нельзя давать ему никаких конкретных обещаний или делать уступки. Если воюем вместе — отлично, но только на равных. А после победы — расходимся в стороны, каждый по своей дороге, ничего не выпрашивая друг у друга. — Удивительно, — покачал головой Тот-Амон, выслушав мои излияния. — Никогда прежде не слышал о таких существах, хотя смею полагать, что знаю многое… Так они сказали, что являются настоящими людьми, граф? Только внешность изменилась благодаря обретению неких знаний? — Совершенно верно. — Я прикажу слугам перерыть все библиотеки Стигии, — решительно сказал колдун. — Да, наши книгохранилища обширны, всех рукописей не изучишь даже за сотню жизней, но добьюсь результата, клянусь клыками Сета! Но вернемся к делам… Значит, Алый Орден определил местонахождение Пиррофлагалона? И вы собираетесь напасть там на магов Черного Солнца? — Таковы планы, — ответил Валент. — К сожалению, мы не сумели придумать ничего лучшего. — Хоть что-то придумали… — усмехнулся стигиец. — Отлично. Я направлю вам в помощь моего лучшего и любимого ученика. Кстати, месьор Гвайнард с ним встречался. — Разве? — не понял Гвай. — Признаться, у меня нет знакомых среди колдунов Стигии. — Вспомни, одиннадцать лет назад, в Бритунии. Точнее, в вольном баронстве Лотар. Тогда Ночная Стража вмешалась в одну любопытную историю, связанную с необычной находкой в Железном Лесу… Гвай внезапно покраснел до корней волос — он плохо умеет скрывать свои эмоции. Такое впечатление, что он смутился и чувствует себя виноватым. — Это ведь вы с Конаном подбросили тогда двух джерманлов Тот-ан-Хотепу? — фыркнул стигиец. — Когда мне стало ясно, что это ваших рук дело, я был готов своими руками придушить и киммерийца, и всех его приятелей-охотников! — Кто такие «джерманлы»? — шепнул я на ухо Валенту. — Потом объясню… — Зачем же потом? — у Тот-Амона оказался очень острый слух и он повернулся к нам. — Это небольшие, ныне почти вымершие существа, обладающими врожденными и крайне необычными магическими способностями. Смысл их бессмысленной жизни состоит в извращении чужих заклинаний, наложенных на волшебные артефакты. Один такой мерзавчик способен испортить самый могучий артефакт, начиная от кольца мага, — стигиец продемонстрировал перстень в виде змейки, украшавший указательный палец на левой руке, — и заканчивая такими редкостями, как «Сфера Жизни»… Благодаря месьору Гвайнарду и Конану Канах двое джерманлов очутились в моей личной сокровищнице и устроили там такой разгром, что вспомнить страшно! Впрочем, я не держу зла — охота на маленьких чудовищ оказалась забавной и мы бы не справились без помощи Ночной Стражи… Забудем. — Ты говорил о возможной помощи, — напомнил Валент. — Да, верно. Вы отлично понимаете, что мое появление в Аквилонии невозможно по многим причинам. Но Тот-ан-Хотеп никогда не ссорился с королем Трона Льва. Кроме того, Конан и мой помощник обязаны друг другу жизнями и не испытывают взаимной неприязни. В Тарантию отправится именно Тот-ан-Хотеп. — маг проницательно взглянул не меня. — Надеюсь, никто не против? — Постараюсь уговорить барона Гленнора, — легкомысленно отозвался я, отлично зная, как отнесется к подобному визиту любимый начальник. Гленнор смотрит на Круг Птейона с необычайной настороженностью и имеет к тому все основания. — Более того, я продумал еще несколько скромных интриг, способных заставить авантюристов из Черного Солнца выйти на поверхность, под лучи солнца настоящего, — заявил Тот-Амон. — Разговор предстоит весьма долгий, а потому я приглашаю вас, месьоры, остаться в замке на ночь. Разумеется, мои слуги предоставят каждому из гостей все, что он только пожелает… — Остаемся, — Валент принял решение за всех. — Но… Могу я спросить, почему встреча была назначена именно здесь? — Круг Птейона владеет множеством тайных убежищ на пространстве от Асгарда до Иранистана, — отмахнулся Тот-Амон. — Эль-Башем оказался ближайшим к Арелате. Здесь безопасно, нет чужих глаз и даже пастухи стараются не приводить овец так высоко в горы. Если вы не устали от моего общества, давайте, однако, продолжим — надо обсудить множество мелочей, от которых будет зависеть судьба всего предприятия… Мы покинули Эль-Башем после полудня следующего дня. Меня в немалой степени интересовало, каким образом Тот-Амон вместе с охраной и слугами собирается возвращаться в Стигию через весь Коф, Хорайю и пустыни Шема, но Валент намекнул, что столь могущественный колдун уж как-нибудь изыщет способ не тратить на дальнюю дорогу несколько седмиц и я замолчал. Магия, все-таки, исключительно полезная вещь. Если, конечно, применять ее к месту и ко времени, причем не злоупотребляя. — Встретимся мы не скоро, — напутствовал нас грозный стигиец. — Возможно, в будущем не увидимся вовсе. Но давайте в будущем помнить об услугах, оказанных друг-другу. С тем Тот-Амон развернулся и быстро ушел в темноту подземного коридора. Нам осталось лишь забраться в седла и отправиться в обратный путь, к Арелате. Я вполне обоснованно ожидал, что в городе нас встретят недружелюбно, но трое всадников беспрепятственно прошли через усиленные за последние дни посты стражи и добрались до «Горного Орла», где были встречены радостными взглядами никуда не исчезнувших фатаренских шпионов. Вышколенная прислуга постоялого двора «для благородных» немедля бросилась расседлывать наших лошадок, а мы сразу направились в комнаты. Хальк с самым унылым видом восседал за столом, заваленным горой пергаментов. Джигг обретался тут же — камердинер барона Юсдаля невозмутимо просматривал бумаги, раскладывая их в четыре отдельных стопочки. — Явились? — Хальк направил на нас затравленный взгляд. — Надо полагать, отдыхали за городом, средь зеленых рощ и звенящих ручейков? Ничего, в ближайшие дни я не позволю вам даже выйти за ворота гостиницы — будете разгребать вот это… И он с ненавистью посмотрел на пергаменты. — Нас никто не искал? — поинтересовался Гвайнард. — Заходил капитан стражи, спросил… Я ответил, что вы отправились на охоту. Больше вопросов не было. — Господин граф, месьор Валент, месьор Гвайнард, не желаете ли отужинать? — Джигг оторвался от бумаг и вышел на середину комнаты. — На кухне приготовлен замечательный жареный поросенок, тушеные в остром соусе овощи, булочки с медом и старое коринфское вино урожая 1282 года… Я бы особо рекомендовал восхитительный кхитайский рис с шафраном и перцами. — Отлично! — просиял Гвайнард. — Передай служкам — пусть все эти вкусности тащат сюда! И побольше! Горный воздух располагает к плотному ужину. — Как будет угодно благородным господам, — поклонился Джигг, со времени нашего появления в Арелате принявший на себя заботы не только о Хальке, но и обо всей компании аквилонских авантюристов. — Почтенный Валент, я осмелюсь сообщить, что в комнатах на первом этаже вас дожидается некий господин с Полудня, прибывший в столицу сегодня днем. Он настаивал о встрече. — Что за господин? — Валент мигом сделал охотничью стойку. — Как выглядит? — По одежде и манере держаться он похож на шемита, но опыт мне подсказывает, что сей незнакомец является уроженцем Стигии… Прикажете подать ужин незамедлительно? |
|
|