"Владислав Ксионжек. Рыжий" - читать интересную книгу автора

ВЛАДИСЛАВ КСИОНЖЕК

РЫЖИЙ


Кто не слышал присказку: весь мир - театр, вся жизнь - игра. Но вещи
разные - стоять на сцене или наблюдать за действием из зала. Это уж кому как
повезет. Особенно если никудышный режиссер...
Первое, что бросалось в глаза зрителю,- шесть деревянных столбов.
Их только что очистили от коры и они глянцевито сверкали в лучах
солнца. Лишь прищурившись и присмотревшись, можно было увидеть на верхушках
столбов перекладины, а на помосте - человеческие фигурки, стоящие на
табуретах. Руки у человечков связаны за спиной, головы просунуты в петли.
Если же окинуть общий план, становилась видна покрытая снегом
деревенская площадь, за ней - избушки с подслеповатыми окнами. Площадь
оцепили эсэсовцы в черных как смоль тулупах и новеньких финских шапках.
Внутри кольца, ощерившегося стволами автоматов, толпились, жались друг к
дружке местные жители.
Офицер, надменный пруссак с моноклем и стеком в руке, манерно
расхаживал взад-вперед по настилу, чуть волоча левую ногу. Лишь на секунду
остановился он возле первого столба, где ожидал своей участи самый юный из
партизан - мальчик лет двенадцати. Высоты табуретки ему не хватало, и
мальчик стоял на цыпочках, вытянув шею и закусив губу от напряжения. Это
была "изюминка" представления - заранее продуманная, хладнокровно
подготовленная деталь.
Начало казни задерживалось, и офицер был неспокоен. Он уже бывал в
передрягах и знал, что заминки ни к чему хорошему не приводят.
Ждали переводчика. Бывший учитель немецкого языка, продажный холуй, на
этот раз предусмотрительно "заболел". Но солдаты подняли его с постели и
полуодетого погнали на площадь.
Роль палача исполнял Рыжий. Хотя сказать по правде, этому двухметрового
роста богатырю-варягу больше подходил средневековый топор, чем веревка. И
уж, конечно, Рыжий чувствовал себя на помосте не в своей тарелке.. Его
стихия - море и ветер, отвага и сила. А тут - экзекуция.
Безоружные да еще со связанными за спиной руками. Уж если боитесь вы
их, мрачно думал варяг, то порешите втихомолку, где-нибудь в овраге. Не
выставляйте собственное ничтожество напоказ.
Привели переводчика.
- Ахтунг. - поспешил начать офицер.
Переводчик перевел, запинаясь, но от фразы к фразе его голос звучал все
увереннее; он пересиливал свой страх и злобу на тех, из-за кого его подняли
с постели, привели на площадь под немецкие и партизанские пули.
- Тов... тьфу, граждане! Немцы учат нас, что партизанами быть плохо.
Партизан и тех, кто им помогает, господа немцы будут строго наказывать...
А заканчивал он вдохновенно, даже прибавляя кое-что от себя.
Офицер театрально взмахнул стеком и ткнул Рыжего в спину:
- Начинай!
Он совершил ошибку. Так обходиться с Рыжим было нельзя. Варяг слегка
повел плечом, и стек лопнул, словно бамбуковая палочка.
Пруссак бешено сверкнул глазами и потянулся за пистолетом. Но вытащить