"Анхель де Куатьэ. Медовая Жертва ("Книга Андрея" #3)" - читать интересную книгу автора

И скажет он вам, что счастье его огромно! Так неужели же должны вы
ослепнуть, оглохнуть и ног лишиться, чтобы узнать наконец сколь многое дано
вам и сколь неблагодарны вы в спесивой жадности вашей!
Не знает эгоист печали, не знает уныния он и слабости, ибо знает эгоист
Жизнь! Но трусите вы, добродетельные, ибо даже эгоизм измеряете вы через
отношение ваше к другому, а не к самому Себе!
По отношению к самим Себе должны вы быть эгоистами, ибо супы готовятся
не для тарелок, а для желудка, и одежду шьют не для вешалки, а для тела!
Вот почему одиночество ваше - не трагедия, а посредственность ума и
слабость сердца!"
Загадкой, наверное, звучали мои слова для слушающих, однако они не
прерывали меня и не сетовали, а плакали, ибо есть в мире вещи, которые
понятны без слов, - это горе и радость.
"С горя и радости начинается наша жизнь, - думал я, глядя на слезы их и
улыбки, - но лишь от нас одних и зависит то, чем она завершится.
Кто не созидал, но брал и тратил, тот будет плакать, ибо накопил мусор.
Кто привык слушать горе, только о горе и будет слышать, ибо горе нуждается в
проговаривании!
Что скажут они о жизни своей, если бы теперь в ней ставилась точка? Как
я жил? Многое сделал я, но разве же травинка, что родилась и погибла, отдав
все, что имела, и все, что взяла, сделала не больше меня?
Во времени сгорят мои тексты, ибо даже если были бы они нетленны, разве
же нетленно время? Дела мои и работа моя - лишь то, что не мог я не сделать,
могу ли я похваляться делами своими?
Нет, эти весы играют против меня. Не в оценке деяний своих следует
искать человеку ценность жизни своей, а в радости. Если радовался я, то не
мог не радовать, а разве есть больше этого?
Вот скажите мне: "Завтра ты умрешь". О чем буду думать я? Судорожно
подводить итоги? Составлять смету моего добра? Припоминать свои добродетели?
Как смешны были бы эти попытки!
Нет, я, верно, оглянусь назад, ибо пришло мое время к своему концу, и
придут ко мне радости мои, сколько их есть у меня. Глупец назовет их
воспоминаниями, я же зову их Жизнью, ибо такова Жизнь.
"Нежна ли радость моя?" - вот о чем я спрошу себя в последний свой миг.
И если увижу я на своих веках закрытых улыбки и смех, если увижу танец, что
танцевал я с Другими, тогда и скажу я себе: "Нежна!".
Нет смирения во мне, нет, не смирился я и не проповедник смирения! Ибо
утверждаю я радость в мире, что средь людей зовется страданием и великой
скорбью. Нет, нету в мире этом бунтаря большего, чем радующийся!
Смирение есть в страдании, смирение кровоточит в разрушении, но если
утверждаю я радость - я Танцую! Кто ж осмелится назвать мой Танец смирением?
Лишь тот, кто путает его с пляской!
Пусть скажут мне, что я безбожник, пусть скажут мне, что язычник я,
пусть скажут даже, что я нигилист, пусть отступником меня назовут - сильнее
рассмешить меня будет трудно, а я рад смеху!
Пусть скажут мне, что я все потерял и ничего не имел, пусть скажут мне,
будто бы то я творил, что нельзя создать! И теперь я буду смеяться, ибо
назвали обличители мои то, что для меня пусто!
Пусть скажут мне, что нет правил; пусть скажут, что есть истина; пусть
скажут, что все тлен - я буду плакать от смеха! Пусть говорят! Ветер скажет