"Сюзан Кубелка. Офелия учится плавать " - читать интересную книгу автора

ради которого я бы пожертвовала своей свободой.
Но прежде чем признаться себе, что его вообще не существует, я бы с
удовольствием завела себе действительно влиятельного любовника: министра или
директора международного банка, главу государства или нобелевского лауреата,
короче, человека, которого интересно послушать, с идеями и широким
кругозором, который не испугается умной женщины.
И лишь перепробовав весь спектр снизу доверху, от безработного
переселенца до главы государства, лишь тогда я успокоюсь. Я буду знать, что
в том, что касается мужчин и брака, я ничего не пропустила. Я могу со
спокойным сердцем оставаться вечерами на работе, не терзаясь, что мужчина
моей мечты на том празднике, от которого я только что отказалась. Лишь тогда
я буду уверена, что моя жизнь, как я ее проживаю, для меня единственно
верный путь.
То есть я это и так знаю. Но хотела бы подтверждения.

В моем салоне три большие балконные двери. Я выхожу на террасу - и
попадаю прямо в парижскую весну. На крыше напротив воркуют голуби, а дрозды
поют так сладко, что душа наполняется счастьем. Пантеон на расстоянии
вытянутой руки. Его купол напоминает тугую материнскую грудь, а белые
колонны залиты солнечным светом. А я чувствую себя такой свежей, красивой и
соблазнительной, как никогда в жизни. В этом, очевидно, и заключается магия
Парижа - не в Нотр-Дам, Лувре и Эйфелевой башне, а в том, что здесь
чувствуешь себя красивее, чем в любом другом месте. Да, я сразу догадалась,
именно это влечет весь мир на берега Сены, опьяняющее чувство, что ты
неповторима, что у тебя есть все шансы и даже президенты международных
банков и главы государств доступны тебе.
Моя квартира расположена в студенческом квартале, на седьмом этаже
роскошного особняка на улице Ласепед. Если перегнуться через великолепную
железную решетку, которой обнесена моя терраса, видна улица во всю длину.
Один ее конец уходит вниз и вливается в парк, а другой забирает вверх и
заканчивается знаменитой маленькой площадью Контрэскарп, где хотя бы раз за
долгие годы своих странствий останавливались все художники и писатели.
Последней знаменитостью был Хемингуэй, и это наполняет меня гордостью. Ведь
теперь здесь живу я. А если ты родом из Порт-Альфреда, то это большое
достижение.
Но я не просто живу в Париже, я уже стала его частью. На площади у меня
есть свое постоянное кафе "Кружка пива" с красным навесом и уютной
застекленной террасой. Официанты знают меня и приветствуют неотразимым
"Бонжур, мадам!" И когда они, в своих бордовых куртках и облегающих штанах,
балансируют над головами с тяжелыми подносами, уставленными анисовым
ликером, вином и лимонадом с мятным сиропом, умудряясь не пролить ни капли,
и при этом кричат "Осторожно, как бы не капнуть!", то мне кажется, что это
происходит в кино, только все гораздо красивее.
Каждый день я сижу в "Кружке пива", блаженствую и не могу оторвать глаз
от старинных зданий, в которых нет двух одинаковых окон и все стены кривые.
Здесь ничего не нормировано, какое чудо! Такой площади нет во всей Канаде. В
середине стоят три дерева, не распустившие в эту пору еще своих листьев,
зато буйно цветущие, поэтому над площадью и старомодным фонарем парит
благоуханное лиловое облако.
У нас в Канаде все стерильно, скучно и разложено по полочкам. Здесь