"Сюзан Кубелка. Парижские ночи Офелии " - читать интересную книгу автора

наступают, и я с удовольствием наблюдаю, как они отвоевывают свое исконное
место на работе и в постели. Именно поэтому я лежу здесь на желтом диване,
обитом шелком, такая беззаботная и довольная в свои сорок один год, и с
уверенностью смотрю в будущее. Когда мне исполнится пятьдесят, я уже все
докажу миру. Я распланировала все до мельчайших деталей, вскоре это
свершится, а пока я наслаждаюсь затишьем перед большой бурей.
Если повернуть голову, я вижу себя во всю длину в овальном зеркале на
стене, и это наводит меня на блестящую мысль. Я исполню желание своего
детства и закажу свой портрет, пока я в Париже. Я отдам увековечить себя
всю - рыжие локоны, грудь и талию, бедра и ляжки, вплоть до ухоженных
пальчиков на ногах, - настоящему парижскому художнику. Самое позднее через
шесть месяцев, быть может даже раньше, и скорее всего обнаженной, как Мане
писал свою Олимпию.
Пусть это слишком смело, зато будет иметь непреходящую ценность, потому
что никто не сможет мне потом сказать: "Какие же смешные вы тогда носили
платья!" Однако чулки в черную мушку должны попасть на картину. А правую
руку с бразильским кольцом я соблазнительно положу на обнаженное бедро. Кто
сказал А, должен сказать и Б.
Я наконец встаю. Невероятно, как быстро летит время! Целых два часа я
пролежала на своем удобном диване. Но я не просто мечтала, я и делом
занималась.
Я, между прочим, считала своих любовников. Результат я записала.
Оказывается, их было сорок три!
Сорок три кому-то покажется внушительной цифрой. Если говорить честно,
она меня тоже поразила. Прежде чем написать все имена, я могла поклясться,
что спала самое большее с двадцатью мужчинами. Некоторых я с трудом
вспомнила, и я абсолютно не уверена, что не забыла одного или двух. Но,
насколько я могу окинуть взглядом, их было сорок три, и, хотя цифра выглядит
внушительно, поверьте мне, ничего особенно волнующего во всем этом не было.
К тому же я не виновата. От своей бразильской прабабки я унаследовала
определенный темперамент (который проявился, как гром среди ясного неба, в
день моего тридцатилетия), и, естественно, мужчины это чувствуют. Они,
правда, не летят на меня, как мотыльки на свет (такое, по-моему, бывает
только в кино, но хотя бы один всегда оказывается под руками, и кто бы он ни
был, выкладывается вовсю).
Дело в том, что со мной может каждый, каким бы старым он ни был. И
может часами. А утром перед завтраком может еще раз. Но если со мной может
каждый, это еще вовсе не значит, что я хочу с каждым. Я разборчива, а в
будущем буду еще разборчивей. У меня, конечно, богатый опыт, но,
просматривая сорок три имени, могу сказать, что мои любовники были весьма
заурядными. Большинство было менее образованно, и многие меньше
зарабатывали. Некоторые были женаты (как потом всплывало), и только у
шестерых была действительно интересная профессия. Все они наверняка были
милыми, симпатичными мужчинами, но ни за одного я не захотела бы выйти
замуж. Правда, если быть честной, я не могу себе даже представить мужчину,
ради которого я бы пожертвовала своей свободой.
Но прежде чем признаться себе, что его вообще не существует, я бы с
удовольствием завела себе действительно влиятельного любовника: министра или
директора международного банка, главу государства или нобелевского лауреата,
короче, человека, которого интересно послушать, с идеями и широким