"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

Композитор поселил ее в гостинице "Москва", в роскошном номере, отбитом
у узбекского представительства, с картиной Бродского на стене: фрукты в вазе
и дичь. "Закусим рябчиком в приглядку! - шутил композитор, доставая шпроты,
лимоны и трюфели, которые купил накануне в закрытом буфете. - Теперь все
будет "в приглядку"!" Тут он рассказал ей, что задумал вождь, и как писалась
Шестая. Как она "звучала" на репетиции. И как он использовал "беззвучный"
опыт для написания новой музыки.
- Я никогда так свободно не излагал свои мысли! - смеялся он, а на
глазах его наворачивались слезы.
- Ничего хорошего я не жду от этой затеи, - сказала Зинаида мужу. - Они
издеваются над тобой.
- Ты неправа. Ты ошибаешься. Тут что-то другое, - отвечал Маэстро. -
Думаю, Он страдает паранойей. А широким трудящимся массам не очень важно,
если вместо бемоля я поставлю диез. А в таком случае мы вместо нот можем
поставить... нарисовать таблицу розыгрыша страны по шашкам! Или футболу!
Надо сказать, что подготовка к премьере Седьмой длилась недолго. Но
такими темпами и таким образом, что поражены были все, кто имел к этому
отношение. Только представьте себе это исполнение!
На месте оркестра сидели "музыканты", и в руках у них были, как
полагается, музыкальные инструменты. Однако, они водили смычками, не касаясь
струн, дули в мундштуки немногих духовых, не напрягая ни меди, ни тростей,
били в литавры, останавливая колотушки в миллиметре от кожи. Арфистка
тихонечко гладила струны, исполнитель на челесте всплескивал над клавишами
руками, барабанщик вертел палочки в пальцах, а исполнители при колоколах и
треугольнике боролись с искушением все-таки "тенькнуть" или "брякнуть", а то
и вдарить во все колокола, но не производили... ни звука! "Музыкантами" были
отборные товарищи - передовики производства, отличники боевой и политической
подготовки, чекисты, - фронтовиков решено было не задействовать. Всех
назначенных срочно натренировали музыканты оркестра Государственной
филармонии. Тем более, что не нужно было учить даже нотной грамоты. Анкеты
были решающим фактором, преданность вождю - определяющим.
Искушение проверенных товарищей можно было понять: "теньканье" могло бы
стоить им жизни - в зале сидел вождь - а ничто так не искушает, мы говорили,
как смертельная опасность! Вождь приехал тайно, но "музыкантам" в последнюю
минуту сообщили. На всякий случай. Зал был набит охраной и сексотами,
посторонних практически не было - только работники рядом находящихся ЦК
партии и комсомола, проверенный народ. Но все равно налицо было нарушение
порядка охраны и правил "посещения". Центр был перекрыт, якобы для репетиции
парада - дело происходило в конце войны под "октябрьские". Отчего вождь
пошел на такой чрезвычайный шаг? Потому что он и отслеживал каждый шаг
нашего композитора. Он был инициатором этого концерта!
Композитор слушал свою великую Седьмую симфонию и вспоминал, как ему
самому пришло в голову написать подобное сочинение. Вождь словно подслушал
его мысли. В Ленинграде в дни блокады радио молчало, стучал только метроном,
обозначая неумершее сердце мятежного города.
"Вот бы написать опус, звучанием часа на два: только тишина и
метроном!"
Вместо этого композитор всю силу своего дара вложил в богатство
звуковой палитры Седьмой. Тема блокады там еше звучала глухо - ему казалось
пока кощунством включать в эту тему медь. Другое дело - тема войны!