"Андрей Кучаев. Sex Around The Clock. Секс вокруг часов" - читать интересную книгу автора

Соликамском он получил туберкулез и умер сразу по реабилитации. Хотя при
первой отсидке сидел "мягко" - рисовал начальникам ковры на клеенках -
олени, медведи в сосновом лесу... Невеста посылала ему носки и копченую
колбасу, кальсоны и коньяк. Архитектор благодарил, но твердо потребовал,
чтоб не ждала: "Не губи себя! Немедленно выходи за достойного человека, не
то и тебя заметут!"
Зинаида пользовалась успехом. Ее тянуло к творческим людям. Она неплохо
играла, рисовала, пела. Ее и заметил известный молодой и блестящий пианист.
С пианистом вышло еще хлеще. Он водил даму на все рауты, приобщал к
тогдашней "светской жизни", которая своеобразно существовала и тогда,
накануне Большой войны, как и во все времена, ибо во все времена
существовали деньги и власть.
Никто еще не запомнил общества без денег, таким оно существовало только
в мечтах марксистов и анархо-синдикалистов. Пока они не воплотят свои
идеалы, "свет", надо полагать, будет существовать. Другое дело, что он не
вполне уже "свет", скорее "тьма", но это видно только со стороны. Светская
жизнь и погубила на корню ту любовь. Пианист привез ее в Москву, хотел
показать невесту друзьям, поэтам и музыкантам. Побывали они и в Переделкино
у Бабеля, и у Пастернака, где пианист играл часов пять подряд. Последовало
приглашение на "высочайший" прием.
На приеме в Кремле на Зинаиду обратил внимание очень большой чин тогда
еще НКВД. Нет, не тот, в пенсне, о котором потом напишут и снимут много
того, что было и не было. Тот был несколько позже. В нашем случае ничего не
было. Зинаида очень резко отказала. На настойчивую атаку ответила очень
по-своему: гробовую тишину за высоким столом нарушил треск пощечины. Тишина
стала совсем звонкой, ее разрядил смех самого вождя. Сидящий поодаль пианист
позволил себе поддержать смешок. Вождь посмотрел на него и изрек: "Хорошо
смеется нэ тот, кто смеется последним!" Шутка как шутка, ее повторяли.
Но для исполнителя этого оказалось достаточно: пианист испугался и стал
робко пятиться прочь из романа. Женщина была оскорблена.
Ей нужен был брак - время не терпело отлагательств. Тут-то и
подвернулся композитор. Она сразу увидела, что рядом - Маэстро. Подлинный.
Не от мира сего. Не раздумывая, она согласилась.
Она и не сомневалась, что будет по достоинству оценена. Она привыкла к
успеху у крупных самцов, тех самых "сенбернаров"! Ей в голову не приходило,
что она по-просту чем-то напоминала гению сестру. Будем точны - кожей, ее
цветом - снятое молоко розоватого оттенка. Саксонский фарфор. Нежная,
молочная, прозрачная розоватая акварель с крыла фламинго. Голубой цвет крови
саксонских князей с тарелок саксонского фарфора. Хотя ее кровь была из
восточной Буковины. Все видел Жданович и все чувствовал.
Свадьба была скромной на удивление, хотя кое-кто из самых значительных
фигур на ней побывал, в частности, один режиссер мировой известности,
музыкальный критик первой величины, исполнитель-гений, дирижер мирового
класса, не говоря о родственниках со стороны сестры - наследниках знатных
русских и польских шляхетских фамилий.
Вспоминали шепотом о бывшем муже сестры композитора, который чего-то
все не спешил возвращаться из Швеции, где рисовал королевскую семью который
год... Некоторые возвращались. Этих-то, "посаженых" отцов и "шаферов", кто
подошел под "статью", разумеется, замели по соответствующим статьям -
алфавитное семейство номер пятьдесят восемь.