"Леонид Кудрявцев. Озеро" - читать интересную книгу автора

Где-то далеко, кварталов за пять, полыхало зарево - то ли пожар, то ли
призраки веселились.
Прохору стало тоскливо. Он подумал о том, что когда-нибудь все это
кончится, надо только терпеть, стиснуть зубы и надеяться на лучшее, потому
что хуже уже некуда. А еще он немного удивился своему такому долгому
терпению, и, наверное, в этом удивлении была также гордость, потому что
мало кто столько вытерпит, а он вот смог. Главное, быть спокойным и знать
- так и должно быть, слепо верить, что все это рано или поздно кончится.
Он повесил пальто на гвоздик, разгрузил карманы и, оглядев
внушительную кучку картошки, подумал, что пальто у него действительно
замечательное, а особенно карманы, в которые можно спрятать все что
угодно...
Подождав, пока не появятся угли, он положил на них картошку и прикрыл
ее золой. А сам сел возле "буржуйки" и грелся, покуривая заплесневелую
сигарету. Он с наслаждением вдыхал сладковатый дым, размышлял о том, что
надо бы достать Марту хорошее пальто и лучше бы с такими же замечательными
карманами, как у него. А Кроху придется отдать призракам, никуда не
денешься. Он еще много о чем думал. Например, о том, что в соседнем доме
раньше жила лопоухая девочка, которая однажды остановила его, тогда еще
несмышленого балбеса, на улице и сказала, что любит. Безо всяких
вступлений подошла, сказала: "Я тебя люблю" и стала с любопытством ждать,
что он ответит. А он от неожиданности растерялся, выдавил из себя: "Даже
так?" - и бросился от нее бежать, как от морского чудовища.
Интересно, где она теперь? Кто знает? Может, сидит точно так же у
печки и вспоминает о том, как однажды призналась в любви одному юному
придурку и как он позорно при этом струсил? Тут он подумал, что быть этого
не может. Скорее всего, она превратилась в серую тень и шастает по ночному
городу, а может, подалась к призракам. Скорее всего...
А потом проверил картошку, которая уже испеклась, и, вытащив ее из
печки, разложил на четыре порции. Замер, прикидывая, кого будить первым.
Но тут Март дрыгнул во сне ногой, а так как лежал у стены, то нога
провалилась в нее по колено, очевидно, высунувшись на улицу. И пока Прохор
с изумлением на все это глядел, Март вытащил ногу и поджал под себя.
Прохор зачем-то потрогал стену возле постели Марта и уже хотел
пощупать его самого, но передумал и вернулся к печке. Как-то сразу
заледенев, переделил картофель на троих и стал будить Пэт с Крохой. Это
было тяжким делом, потому что просыпаться они не хотели, а только
сворачивались в клубки, как ежики, и старались прикрыться одеялами.
Тогда он плеснул на них водой, и минут через пять Пэт уже уплетала
ароматную, горячую печеную картошку. А Кроха ел прямо с корочкой, на зубах
хрустели угольки и вокруг губ появился черный налет. Прикончив свою
порцию, он выцыганил у Пэт еще одну картофелину и, тотчас же с ней
расправившись, мгновенно заснул.
Прохор ел неторопливо, смотрел на Пэт, любуясь хрупкой тепличной
красотой, которая всегда будила в нем жалость и желание защитить.
- А Март? - спросила она.
- Он уже наелся, - сказал Прохор и поспешно поинтересовался, как
дела. Пэт стала рассказывать, как они сидели, ждали его, и только Март
один раз выходил за водой, был очень долго, но вернулся пустой, хорошо
хоть вернулся. А еще кто-то стучал в окно, но они не открыли, а Кроха