"Леонид Кудрявцев. Мир крыльев" - читать интересную книгу автора

- И вообще, - сказал Птиц. - Может быть, этот мир необитаем? Мы могли
бы стать его правителями. Хотя, впрочем, так не бывает. Обязательно
кто-нибудь вылезет и нападет. С ним надо будет воевать, побеждать, а
потом, только-только начнешь пожинать плоды своего труда, как вылезает
кто-то другой - пожалуйте бриться.
Медвежонок сорвал новый лист. Потом почесал за ухом.
- Получается, нам надо все разведать?
Птиц кивнул.
- Ладно, - согласился медвежонок.
И они пошли.
Ветки кустарников так и норовили стегнуть их посильнее. В воздухе
вились странные насекомые. На секунду в вершинах деревьев мелькнуло что-то
длинное, продолговатое, зеленое, с огромными крыльями, издававшими хлопки,
будто кто-то ритмично открывал и закрывал гигантский зонтик.
Через полчаса они вышли на тропинку. Еще через некоторое время она
вывела их к усыпанной прелой листвой, мощеной брусчаткой дороге. Тут им
пришлось остановиться.
- Направо или налево? - спросил медвежонок.
- А по-гусарски, - ответил Птиц и извлек из-под крыла медную монету.
- Значит, так, орел - направо, решка - налево.
Он подкинул монету. Она упала орлом вверх...
Листья пружинили под их лапами, а медвежонок и Птиц шли не спеша,
лениво разглядывая росшие по обочинам молоденькие сосенки, кривоватые
березки и могучие дубы.
- А почему по-гусарски? - спросил медвежонок.
- Почему? - удивился Птиц. - Ну, если такие гусары.
- А кто они?
- Кто? - покрутил головой Птиц. - Так на Рикле-3 называют
полуразумных, мутировавших гусей. Они целыми днями ничего не делают,
режутся в карты, пьют бургоньяк, шампаньяк и вообще ведут беспечный образ
жизни. Веселый народ, этого у них не отнимешь. А монетку они кидают, когда
не могут решить, что им делать - пить "горькую-76", а потом ехать к
гусочкам или же наоборот, сначала ехать к гусочкам, а потом уже пить
"горькую-76"...
Спать они устроились в дупле гигантского дуба. Ночью пошел дождь.
Под утро Птиц проснулся и долго лежал, вспоминая что-то
старое-старое, трудноуловимое, слушая, как шелестит мокрая трава и дождь
барабанит по жестким листьям дуба.
Что-то с его воспоминаниями было неладно.
Он вздохнул и, повозившись, устроившись поудобнее, опять заснул.
Кормы двигались цепью. Их предводитель, трехметровый гигант в
сверкающих, обшитых скальпами врагов латах, с тяжелым двуручным мечом за
спиной и двумя во бокам, шел в середине. Справа от него, сгибаясь под
тяжестью бердыша и сверкающего, как зеркало, щита, пыхтел оруженосец.
Слева пылил красноватой гормской пылью хранитель священной трехглавой
мухи. Сама муха копошилась и жужжала в узорчатом коробе за его плечами.
Предводитель кормов остановился и, наклонившись, стал рассматривать
четко отпечатавшиеся в песке следы дорожников. Наконец он выпрямился и
махнул рукой. Цепь воинов зашагала дальше.
Кормы не знали, что километрах в двух им навстречу движется отряд