"Леонид Кудрявцев. Мир крыльев" - читать интересную книгу автора

объясняют мухобоям ситуацию, и пусть те катятся с богом. После чего эти
двое остаются вести наблюдение. При малейшей опасности они скрываются в
комплексе и, баррикадируют двери. На счастье, окон здесь нет. Может быть,
до завтра продержимся. Пошли, времени совсем не осталось.
- Ну уж нет, - Скалевский стоял у двери. Сигара в его руке дымилась,
как только что выстреливший дуэльный пистолет. - Теперь послушайте меня. Я
знаю, что вы ребята бедовые и в других мирах повидали такого, что другому
на всю жизнь будет много. И все-то вы умеете. Но вас лишь пятнадцать, а их
может быть сколько угодно. Пистолетчикам надо до завтра во что бы то ни
стало захватить комплекс, и, будьте уверены, они это сделают. Они кинут
против нас полторы сотни зеленоберетчиков, три, столько, сколько
потребуется, и втопчут нас в грязь.
Не спасется никто. А проникнуть в комплекс с их техникой - сущие
пустяки. Двери их не остановят, а потом они пожгут нас огнеметами, как
крыс. Поэтому сейчас вы тихо и незаметно покинете комплекс, в котором
останемся мы с диспетчером.
Он приятельски улыбнулся Велимиру и продолжил:
- Да, да, именно мы. По закону мы не имеем права покидать свои посты.
А вы имеете. Я могу вас своей властью отпустить. Ну и уходите. Я думаю, с
вашим опытом до завтрашнего дня вас никто не найдет. А завтра, если что-то
с нами произойдет, поднимайте шум. Кстати, этим вы можете спасти все.
Увидев, что пятнадцать человек ускользнули, пистолетчики вряд ли решатся
на задуманную операцию. А мы с диспетчером не окажем им никакого
сопротивления. Поймите, легче умереть героями, гораздо труднее сделать
нужное дело.
Теперь голос у него был совершенно официальный:
- Итак, данной мне властью я приказываю вам покинуть комплекс
немедленно. Уходите!
Скалевский снова затянулся сигарой и весело подмигнул Велимиру. Но
тут вскочил Нломаль. Лицо у него было красное, а глаза лихорадочно
блестели.
- Ребра, да что те это делается? Да ведь это же дезертирство. Мы
уходим и оставляем за себя двух безоружных. Да пистолетчики шлепнут вас,
не задумываясь. Нет, сейчас мы идем...
- Прошу прощения, но никуда вы сейчас не пойдете! - послышался
грубоватый, уверенный голос.
Наступила полная тишина, и тут все увидели, что на пороге комнаты
отдыха дорожников стоит высокий, широкоплечий тип в маскхалате. Глаза у
него были словно бы подернутые льдом. Глаза убийцы. В руках он держал
автомат, ствол которого глядел в живот Скалевскому.


- Теперь мы умрем? - спросил медвежонок.
Птиц ничего не ответил.
Они сидели посреди пустой дороги миров, спиной к спине.
- Но почему? - спросил медвежонок.
Птиц даже не шевельнулся. Глаза его были полузакрыты. Он думал о том,
что вот все и кончилось. А им-то казалось - это навсегда. Карнавал.
Праздник жизни. Бесконечные миры. А оказывается - нет. Оказывается, есть
срок, дольше которого находиться на дороге нельзя. Три года - и расплата.