"Анатолий Кудрявицкий. Трубами слав не воспеты...(Малые имажинисты 20-х годов) " - читать интересную книгу автора

"Витрина поэтов" и также следовавших за имажинистами. Полоцкий печатался в
коллективных сборниках этой группы "Тараном слов" (1921) и "Заповедь зорь"
(1922). Уже тогда в его стихах слышалось, как "плачет подбитый голоса олень"
(строка из посвященной Полоцкому поэмы его друга поэта Владимира Ричиотти).
Россия для Полоцкого - "страна, где склоняются выси, где Луна за решеткою
рощ". В отчаянии он пишет:

Так и надо, что рубятся чащи,
Если строится ладный дом.
Первородное наше счастье -
Пропади оно пропадом!

В стихах Полоцкого чувствуется голос настоящего, большого поэта,
которому есть что сказать. Ранние его стихи еще несовершенны с точки зрения
стихотворной техники, но в них ощущаешь такую силу чувства, что многое
прощаешь автору. В коллективном сборнике петроградской группы "Имажинисты"
(1925) переехавший к этому времени в столицу Полоцкий, этот "красивый
приветливый молодой человек с несколько амбициозной, подчеркнутой речью" (по
воспоминаниям А. Палея[7]) декларировал: "Мы берем на себя ответственность
за судьбы русской поэзии на десятилетие вперед". Петроградские имажинисты
собирались в 1926 годy издать альманах "Нео6ычайные свидания друзей" и даже
сделать его периодическим, изданием. Среди участников были, в числе прочих
объявлены еще молодые тогда Хармс и А. Введенский, будущие обэриуты. Так что
декларация Полоцкого, пожалуй, не была голословной. Но - не сбылось.
"Золотая эпоха" имажинистов кончалась, альманах так и не вышел, наступали
иные, страшные временa. Полоцкий стал писать стихотворные книжки для детей
(издал более 10 таких книг!), пьесы, в 1926 гoдy выпустил сатирический роман
"Черт в Совете непокорных". Дальше - тишина. Что создал поэт в последующие
годы - неизвестно. Архив его в Пушкинском доме не разобран и потому закрыт
для исследователей, как, впрочем, и десятки других архивов.
Среди петроградских имажинистов назовем еще Владимира Ричиотти
(настоящие имя и фамилия Леонид Турутович; 1899-1939), моряка, принимавшего
участие в штурме Зимнего дворца, а впоследствии писавшего стихи и книги по
истории флота. У Ричиотти любопытны строчки, показывающие, по кому равняли
себя петроградские имажинисты:

Пусть Есенина в строках ловят,
Ричиотти - не меньший черт.

Утверждение, может быть, излишне категорическое, но имажинистский задор
автора похвален.
Особое место в группе занимал Вольф Эрлих (1902-1937), ученик и близкий
друг Сергея Есенина. Эрлих встречался с ним в Петрограде, бывал у него в
Москве. Именно его Есенин уполномочил наблюдать за изданием в Петрограде
своей "Песни о великом походе", его же он просил подыскать квартиру, когда в
декабре 1925 года решил переселиться в Петроград, к местным
друзьям-имажинистам, которые, по его словам, "не продали шпаги наших клятв и
обещаний". Отношение Есенина к Эрлиху проявляется и в строках его письма
1925 года: "Хотелось бы тебя, родной, увидеть, обнять и поговорить о
многом... Ежели через 7-10 дней я не приеду, приезжай сам".