"Татьяна Кухта, Людмила Богданова. Стрелки." - читать интересную книгу автора

- Мне это только сейчас пришло в голову, - в смущении начал объяснять
Гэльд. - Пусть думают, что мы - сумасшедшие одиночки, что мы идем в бой от
отчаянья...
- А вы так не думаете? - перебила его Хель. Гэльд взглянул на нее
блестящими глазами и твердо сказал:
- Нет.
Она помолчала, хмурясь, потом нехотя сказала:
- Если б так просто можно было решить все...
- Что случилось? - встревожился Гэльд. Хель досадливо качнула головой:
- То, чего следовало ожидать. У нас не хватает денег. Вы же знаете, Гэльд,
мы собираем войско. Первым боем все не кончится... Командирам придется и
над этим поломать головы...
Гэльд слушал ее, не отводя завороженного взгляда от огня. Потом потянулся
к кубку, допил его, морщась, повертел в пальцах, любуясь игрой пламени на
темном серебре.
- Деньги, - пробормотал он, сдвигая брови. - Пожалейте командирские
головы, Хель. Деньги будут.

Всего этого я не рассказывала, конечно. Только повторила упрямо, что
серебро было отдано для Восстания. Экскурсовод вздохнула досадливо, но
терпеливо:
- Возможно, и так, но в исторических документах этого нет... Позвольте мне
продолжать...
Мы шли за ней по шершавым плитам к парадному входу. Лестница с широкими
каменными ступенями поднималась к самым дверям, за ними была полутьма, и
тянуло прохладой. Переступая порог, я мимолетно коснулась ладонью темного
гладкого дерева, и у меня вдруг сильно заколотилось сердце. Как будто лишь
сейчас я поняла, что это Эрнар. И больше не слышала ни шарканья ног, ни
тихих разговоров, ни назойливых объяснений...
Ведь по этим ступеням подымался некогда Гэльд. Здесь, в углу лестницы
стояла Антония - в темном платье, со связкой ключей на поясе - символом ее
власти. Когда Гэльд велел снять серебро, она кричала: "Святотатец! Ты еще
ключи мои переплавь! Карианским корсарам меня продай!" Вот этот узкий
коридорчик, вход в который преграждает сейчас шнур со строгой табличкой,
вел к винтовой лестнице, а по ней можно было подняться прямо в башенку...
А если из залы, в которой сейчас мы стоим, разглядывая экспонаты, - бывшей
трапезной - подняться по внутренней лестнице на два пролета, то попадешь в
дом Предка, где всегда горят факелы, бросая мрачный отсвет на суровый
бронзовый лик на щите. На чьей бы стороне ни стояли владельцы Эрнара,
Предка они чтили всегда... А впрочем, факелы давно погасли, и бронзовый
лик потускнел, и давно уже никто не живет в Эрнаре...
Супружеская пара, еще раньше замеченная мной, критически разглядывала
манекен в уныло обвисшем платье - "Одежда знатной женщины, 1-ая половина
XI века". Платье было неуклюжее и истертое.
- Ужас! - сказала супруга, подталкивая локтем мужа. - Как они такие тряпки
носили, а еще "знатные женщины"!
- Угу, - флегматично отозвался муж.
"Какие глупости, - подумала я, - ведь это платье просто выцвело и
постарело... Я помню его ярким и праздничным". Я хотела сказать это, но
Ивар Кундри вдруг опередил меня: