"Татьяна Кухта, Людмила Богданова. Ратанга." - читать интересную книгу автора

Харена за руку:
- Закон. Иди лучше за Вентнором.
Харен с неостывшей ненавистью в глазах взглянул на Алин, шумно выдохнул:
- Ла-адно...
И пошел. Боско взял Алин за руку, как ребенка, повел за собой. Она шла
молча, едва переставляя ноги, и глаза у нее были пустые. Как у зверя.
Мы нагнали Вентнора, несшего Странницу, и Харена. Харен что-то шепотом
сердито говорил Вентнору, тот, не слушая, шел вперед.
- Скажи хоть ты ему, - воззвал Харен к Боско. - Тяжело же все время
одному. Понесем ее по очереди.
- Нет, - бросил Вентнор не оборачиваясь.
- Оставь его, - сказал Боско. - Он выдержит.
Так мы и шли до самого Дома Исцеления. На пороге его встретила нас Танис.
Будто ждала. Бросила брезгливый и недоуменный взгляд на Алин, которую
Боско по-прежнему держал за руку, тихо сказала Вентнору:
- Дай помогу.
Вентнор мотнул головой и так же тихо ответил:
- Веди.
Мы остались у порога.
- Ну и что мне с ней теперь делать? - Боско кивнул на Алин. Я пожала
плечами:
- А закон какой?
- По закону она принадлежит тому, кто за нее поручился. Хорошее
приобретение для Хранительницы, нечего сказать.
Алин стояла с безучастным видом, будто этот разговор ее не касался.
- В левом крыле есть свободные покои, - вспомнила я. - Только надо у Танис
спросить.
- Ну пойдем, спросим.
Я думала, он оставит Алин снаружи, но он повел ее с нами. Встречные
сиделки и раненые, завидев ее, вздрагивали и старались обойти нас. Боско,
не обращая внимания на это, шагал вперед
В покой, где поместили Странницу, он, однако, войти не решился. Послал
меня. Странница полулежала на постели с закрытыми глазами, Вентнор
поддерживал ее, а Танис заканчивала перевязку. На мой вопрос она с досадой
дернула плечом:
- А хоть на крышу, мне-то что. Убирайся.
Я вернулась к Боско и сказала, что можно занять любой покой. Он повел Алин
в западную боковушку, а я пошла на кухню и попросила завтрак на троих - на
всякий случай.
... Мне пришлось ночевать с Алин. Спала я плохо. То чудилось. что принесли
недобрую весть, то - что Алин хочет убить меня, то - что она сама мертва.
Я вскакивала на постели, смотрела на лежавшую. Ее спокойное лицо в
неверном свете ночника было до ужаса похоже на лицо Странницы. Она лежала
на спине, вытянув руки, но иногда начинала метаться, стонать и говорить
что-то низким странным голосом - будто жаловалась. Тогда я гладила ее по
голове, по встрепанным жестким волосам, и она затихала. Странное чувство
было у меня к ней: гнев, примешанный к щемящей жалости. Я не могла и не
умела ненавидеть так, как ратангцы. Проснувшись в очередной раз, я
вспомнила о Страннице и хотела пройти к ней, но два угрюмых стража,
стоявших у двери покоя, не пустили меня и не сказали ни слова о том, что с