"Татьяна Кухта, Людмила Богданова. Ратанга." - читать интересную книгу автора

шагов я зашаталась и упала бы, если б не успела ухватиться за дерево. Ноги
ослабли, руки мелко дрожали, почти что не слушались. "Ну успокойся,
успокойся," - шептала я, прижимаясь к стволу. На поляне передо мной спали,
завернувшись в плащи, трое. Один из них помог мне. Кто? И зачем? Некогда
было думать об этом. Надо было уходить. И я пошла.
Должно быть, в темноте и спешке я свернула на неверную дорогу. Трава на
обочине становилась все гуще, тропинка - все уже, из земли выпирали
узловатые корни, кроны деревьев нависали над моей головой. Возвращаться,
однако, было нельзя. Давно рассвело, давно уже обнаружен мой побег, и чем
бы ни руководствовался мой неведомый спаситель, помочь мне сейчас он был
не в силах. И я шла вперед даже тогда, когда тропинка ныряла под
вывороченные корни лестовника и исчезала; я перебиралась через корни,
обдирая одежду, спотыкалась, хваталась за сухие ветки, они ломались с
треском... Паутина залепляла глаза, и я не сразу заметила, что выбралась
на поляну. Поляна была небольшая. покрытая низкой жесткой травой, журчал
невидимый, но близкий ручей, а посреди поляны стояла полуразвалившаяся
плетеная хижина.
Неужели здесь живет кто-то? Ни знака людей, ни запаха дыма, ни звука.
Решившись. я подошла к хижине. Покосившаяся полурастворенная дверь висела
на одной петле.
Внутри было пусто и чересчур темно. Я распахнула дверь до отказа, утренний
свет высветлил утварь в углу, земляной пол, заросшие мхом стены. В другом
углу, в полутьме, виднелась как будто куча тряпья. Я подошла ближе,
наклонилась - и отшатнулась: из-под тряпья блестел неподвижный и яркий
глаз.
Преодолев первый страх, я отшвырнула тряпье. Там был человек, он лежал
навзничь, почерневший рот приоткрыт. глаза глядят в потолок. Лицо серое,
будто присыпанное пеплом. Мертв? Страх снова охватил меня. Скорее отсюда,
из мрачной хижины, из бесконечного враждебного леса! И тут человек, будто
услышав мои мысли, застонал.
В этом звуке было мало человеческого, он походил скорее на скрип песка о
камень. Но это стонал человек. А я стояла над ним, не зная, что делать. Он
ранен? Умирает? Может, напоить его водой? Или перевязать? Но ведь крови
нет, да и чем перевязывать? Никогда еще мне не приходилось ухаживать за
ранеными.
Все-таки я отыскала среди утвари берестянку и принесла воды. Проглотив
немного, человек начал задыхаться и дрожать. Уж не повредила ли ему вода?
Но нет, он успокоился и перестал стонать. Поставив берестянку на пол у его
изголовья, я взяла широкий ржавый нож и вышла нарезать травы - не на голом
же полу мне спать и не на тряпье с больным.
Странно прошел день. Я то засыпала, то просыпалась от стонов. Все, что я
могла сделать - дать ему воды или положить на лоб мокрую повязку. Явных
ран у него на теле не было, стало быть - неизвестная болезнь, а лечить
нечем. Жара у него не было, кожа ледяная и липкая, и весь он мелко дрожал.
И стонал. Эти стоны!.. Надо было уйти, ведь меня ищут, но - не могла.
пыталась, но что- то властно возвращало меня назад, к неизвестному,
умирающему в лесной хижине. Ну не могла я оставить его умирать одного!
Слишком сильна была во мне жалость, сама даже не ожидала того. Уйду, если
умрет.
А это могло наступить скоро. К вечеру он не подавал уже признаков жизни,