"Лев Куклин. Повесть и рассказы из сборника "Современная эротическая проза""" - читать интересную книгу автора

РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

Черные, лоснящиеся и упитанные грачи кричали гортанно на старых
березах, вдруг по какому-то тайному сигналу одновременно срываясь со своих
гнездовий и совершали круговые тренировочные полеты вместе с подросшим
молодняком над крышами нашего Ельнинска и опустевшими пригородными полями.
Осень...
Уф! Наконец-то... Школьные занятия кончились, - по коридорам и дряхлым
скрипучим лестницам и переходам на второй этаж прокатился гулкий медный
голос... Нет, нет - не школьного звонка: для звуковых сигналов тетя Настя,
гардеробщица и уборщица в едином лице, бывшая в прошлом церковной
"свечницей", употребляла необычную реликвию - самый малый из колоколов со
звонницы нашей Рождественской церкви, разоренной в смутные годы...
Этот бронзовый подголосок обладал удивительно звонким и чистым
"серебряным" звуком, слышным далеко за бревенчатыми стенами школьного здания
и вполне оправдывал свой девиз, выведенный затейливой славянской вязью по
его ободу: "Благовествуй людям радость велию!"
Он и благовествовал.
Младшеклассники, словно вспугнутые с лошадиного овса воробьи так и
кинулись врассыпную, держа в одной руке сумку с книжками, а другую - на ходу
втискивая в рукав куцых пальтишек. Мои сотоварищи-восьмиклассники более
сдержанно и солидно, но тем не менее достаточно споро исчезали в проулках и
заогородах.
Я не торопился, ибо на одном из перемен Таня с "хлебной" фамилией
Ржаницына успела тайком шепнуть: "Приходи после уроков на наше место!"
С совершенно независимым видом, словно бы прогуливаясь, но тем не
менее - зорко зыркая по сторонам в поисках непрошенных свидетелей, я
направился к нашему привычному месту на задворках красно-кирпичного
двухэтажного особнячка, когда-то принадлежавшему рыботорговцу Осипову. Этот
секретный закоулок густо зарос кустами желтой акации с темными созревшими
стручками, сплошь усеявшими ветви. Из них мы в детстве изготовляли звонко
верещавшие свистульки.
Татьяна и Наина выскочили на меня из кустов одновременно с двух сторон.
Подчеркиваю - не Нина, а именно - Наина, как ее окрестила мать, выбравшая ей
это не часто встречающееся имя, видимо, по памятной сказке Пушкина. Впрочем,
в школьном обиходе ее привычно звали Нанькой...
Нам было по дороге на дальний край нашего городка, но этот факт
совместного пути никак нельзя было афишировать перед необъективным и часто
гримасничающим лицом нашей школьной общественности!
Наина сворачивала на Октябрьскую улицу, бывшую Архиерейскую, а мы с
Татьяной шли немного дальше - к перекрестку Прибрежной и Новой.
Ах, Татьяна, Таня, Танька, Танечка, наконец для меня - Танюра! Мы жили
с ней в соседних домах и наши огороды соприкасались. Мы с ней вместе росли,
дрались, ссорились и мирились, играли в прятки и "казаков-разбойников", и я
воспринимал ее как неотъемлемую часть своей повседневной жизни, в крайнем
случае - как сестру, до тех пор пока...
Как я уже сказал, наши огороды соприкасались, но тем не менее, - их
разделял крепкий, надежно сработанный тын, между серыми ивовыми прутьями
которого с трудом можно было протиснуть руку, и уж ни одна соседская курица
не могла просочиться на суверенную соседскую территорию с враждебными