"Алексей Николаевич Кулаковский. Расстаемся ненадолго (Роман) " - читать интересную книгу автора

занимается. Оказалось, дежурная была права. Девушки вошли в аудиторию, по
рабфаковской привычке быстро определили, какие из свободных мест получше, и
сели за первый стол: невысокая Аня всегда норовила занять место впереди.
Вера в этом ей обычно уступала. Сели, потупились от смущения, потом
заговорщицки глянули друг на дружку и прыснули - чего в самом деле они так
застеснялись, не знают, куда смотреть, как положить руки? На рабфаке такого
с ними никогда не бывало!
Вскоре, преодолев смущение, девушки как бы случайно начали посматривать
то в одну сторону, то в другую, - присматриваться к однокурсникам. Их
удивляло, что никто из присутствующих не ораторствует, не заливается смехом,
не показывает фокусов, как это частенько бывает в аудиториях во время
перерыва. Студенты держались очень уж самостоятельно и серьезно. Не потому
ли, что не успели сблизиться друг с другом, или возраст сказывался?
Постепенно Вера почувствовала себя свободнее, хотя смущение ее не совсем
прошло. Почему-то подумалось, что все эти студенты знают больше ее, многие,
конечно, будут отличниками, а она при всем своем желании не сможет угнаться
за ними.
Вон за четвертым столом кому-то улыбается красивая девушка. Взгляд ее
не лишен кокетства, однако и в нем заметна озабоченность. А это совсем не
идет к ее стройной спортивной фигуре, к такому, казалось бы, волевому лицу.
Девушка повернулась к доске, и Вере показалось, что она вот-вот заговорит.
Да, войдет преподаватель, задаст ей какой-нибудь вопрос, и девушка
обязательно удивит всех своим продуманным, четким ответом.
А что, если на второй вопрос придется отвечать ей, Вере? Она, может
быть, и двух слов связать не сумеет после этой девушки. А если и отважится,
будет отвечать так неуверенно, что преподаватель послушает, послушает да и
сочувственно скажет: "Садитесь!"
От этих мыслей даже не по себе стало: с кем же тут можно подружиться, к
кому обратиться за помощью, если самой будет не под силу? Незаметно глянула
на подружку: лицо у нее сияет, не осталось и следа недавней растерянности.
Аня могла теперь же вот встать и пройтись возле любого из этих столов,
заговорить с любой студенткой, рассмеяться так, будто давно уже она здесь
своя. И, конечно, меньше всего думает Аня в эти минуты о занятиях, о том,
будет ли она тут в числе лучших или самых отстающих.
"Все годы так проучилась, - с горечью думала Вера, - ни конспекта
своего никогда не имела, ни записей каких-либо. Чем дальше, тем труднее
будет мне дружить с ней".
Мысли оборвал звонок. Без шума и толкотни вошли в аудиторию остальные
студенты, сели на свои места, в ожидании посматривая на дверь: вот-вот
должен появиться преподаватель. В эту минуту вошел еще одпн человек лет
двадцати четырех, с зачесанными наверх каштановыми волосами, высокий,
статный, хорошо одетый. Вера поспешно поднялась, за ней, шмыгнув носом,
встала и Аня. За их спинами послышался смех, а вошедший, догадавшись в чем
дело, улыбнулся и дружески, шутливо сказал:
- Вольно, сам рядовой!
Аня, поняв ошибку, откинулась на спинку стула и залилась звонким
смехом. Вера смущенно потупилась, медленно опустилась на место и несколько
минут не могла оторвать глаз от стола. Только спустя некоторое время, когда
уже начались практические занятия по русскому языку, она незаметно
оглянулась на студента, которого приняла за преподавателя. Парень сидел за