"Алексей Николаевич Кулаковский. К восходу солнца " - читать интересную книгу автора

казалось, что все самолеты висели как раз над ее головой и хорошо видели ее
кремовую повязку, ее праздничное платье, тоже светлое, только с малиновыми
полосками.
Было очень страшно: "А вдруг ударит по голове? Голова и так болит, и на
ней уже, вероятно, не будут расти волосы. А у того чернявого, который лежал
у кабины, наверное, еще сильнее болит голова. Где он теперь? Там, где мы его
оставили, в кювете, или, может, отполз куда? Хоть бы на дорогу не выполз.
Что-то не слышно его стонов".
Светлана начала думать о бойцах, которых они недавно сняли с машины, и
о тех, что выскочили из кузова сами и лежат теперь где-то у дороги, живые
или мертвые. "А сколько машин пошло дальше! И на них вот такие же раненые,
как этот чернявый боец. Помог ли кто-нибудь им выбраться из кузова?"
Мысли о других немного успокоили Светлану. У нее вдруг мелькнула мысль,
что скоро все кончится, что никакой осколок ее не заденет. Показалось даже,
что боль начала затихать. Пройдет еще немного времени, и ранка заживет, ведь
Зина очень хорошо перевязала ее. И волосы будут расти, как и раньше.
Да, да, скоро все кончится. Начнут выползать из кювета и придорожного
жита бойцы из их машины, которая стоит и ожидает всех на шоссе. Те двое
военных - однорукий и одноногий - помогут Зине устроить в кузове
тяжелораненых, прибежит из деревни чубатый шофер, и поедут они уже без
всяких помех до самого госпиталя. Кавалерист будет шутить в дороге, а Зина,
возможно, позволит расспросить у него о военном городке...
Так казалось Светлане. А когда гул самолетов отдалился и Зина сказала,
что уже можно выходить на шоссе, все предстало совсем иным. Машина
оставалась на своем месте, но на ней не было капота, радиатора. Она стала
значительно ниже, чем была, потому что скаты были прострелены. Боец,
назвавшийся шофером, приковылял из жита на дорогу, посмотрел на грузовик и
безнадежно махнул рукой.
В первые часы Зина все еще надеялась, что удастся поехать дальше: ждала
шофера с горючим и хотя неуверенно, но все же верила, что он нечто
придумает. Если уж никак нельзя поставить на ноги эту машину, то он,
возможно, найдет другую. Но не пришел шофер в тот вечер, после налета, не
пришел и ночью, и на следующий день. Кто знает, что случилось: может, ранило
или убило человека.
Из ходячих больных остались возле тяжелораненых только тот однорукий, с
двумя треугольниками на петлицах, и шофер, раненный в ногу. Остался, правда,
еще и кавалерист, но он сам не мог ступить без поводыря и двух шагов.
Первый день жили почти у самой дороги. Зина принесла из деревни лопату,
отрыли щель, чтобы прятаться от воздушных налетов. Принесла она и немного
спирта - выпросила у людей. Вдвоем со Светланой они промыли раны бойцам и
наложили новые бинты всем пациентам своего маленького "госпиталя".
Кавалерист, когда ему хорошо протерли глаза, узнал Светлану. Выяснилось, что
у него повреждены не глаза, а надбровья и частично веки. Он просто крепко
ушибся и порезался, когда вылетал из конюшни вместе с лошадьми, спасая их от
бомбежки. Поняв, что слепым он не останется, да еще узнав Светлану,
кавалерист так повеселел, что шутил даже тогда, когда никакие шутки были не
ко времени. Весь "госпиталь" тоже с радостью воспринял его быстрое
выздоровление, потому что в лагере прибавлялся еще один трудоспособный и
очень полезный человек. Опасались, правда, чтоб он не дал маху из жита, как
сделали некоторые его соседи по кузову.