"Алексей Николаевич Кулаковский. Белый Сокол " - читать интересную книгу автора

когда-то отвели боковушку Галине. Если и ту пятистенку с крыльцом на улицу
не узнает, то придется кого-нибудь будить.
Высокие ворота, скрывавшие двор и окна хаты, показались Виктору очень
знакомыми. Наверно, потому, что вспомнилось, как когда-то открывал и
закрывал их своими руками. Крылечко немного покосилось, будто предупреждая,
что повалится, если неосторожно ступить на него.
Не слезая с седла, Виктор тронул ногой половинку ворот; она послушно
скрипнула и приоткрылась, со двора дохнуло чем-то очень близким и родным,
захотелось как можно скорее попасть во двор, на огородик, куда выходит
окошко Галиной комнаты.
Вихорев живо соскочил на землю. Теперь он был уверен, что попал домой,
что его ждут, иначе вряд ли бы оставили открытыми на ночь ворота. Хотел тихо
завести во двор коня, расседлать, привязать в укромном месте и лишь потом
постучать в заветное оконце. Но не успел - распахнулась дверь сеней и во
двор выбежала Галя, босая, в темной юбке и в чем-то белом на плечах. Поверх
этой резкой белизны в ночном мраке чернели распущенные волосы.
- Ворота были не заперты, - сказал Виктор, словно ему навстречу вышла
не жена, а хозяйка, перед которой надо было оправдываться.
- Ворота и вчера были только прикрыты, - сказала Галя, подбегая к
мужу, - и позавчера. Мы ждали тебя!
- И ты, конечно, не спала все эти ночи...
Они сели на верхнюю ступеньку крылечка. Побуревшая, натертая ногами, но
чисто вымытая доска слегка повлажнела от летней росы и под рукой казалась
шершавой, но после долгой езды в седле так приятно было здесь отдохнуть. Он
прижал Галю к себе и даже хотел накинуть что-нибудь ей на плечи: показалось,
что она моментально озябнет от предрассветной свежести, растеряет то
радостное, взволнованное тепло, с каким выбежала встретить мужа.
- Скоро рассвет, - будто с сожалением промолвил Виктор и хотел по
привычке глянуть на руку, хотя часов на ней давно не было: разбились на
Курской дуге.
- На наших ходиках... - прошептала Галя. - Я не знаю, который час на
наших ходиках: они за стенкой...
От Виктора попахивало конским потом, но, наверно, этот запах был
приятен Галине. Вскоре после их женитьбы Виктора призвали в армию. Это было
в конце тридцать девятого года. А в сороковом Галя приехала в далекий
городок, где Виктор служил в кавалерийском полку. В тех местах ударили
ранние морозы. Встретившись в холодной комнате гостиницы, они прежде всего
стали отогревать друг другу руки, боясь, как бы не простудиться. Галя была в
зимнем пальто, но в легких туфлях и в тонких чулках. Виктор - в кирзовых
сапогах с теплыми портянками, но в шинельке, хотя впору было влезть в тулуп.
Галя сняла с шеи шерстяной платок, когда-то подаренный ей матерью, и укутала
солдату плечи, а Виктор старательно отогревал жену под шинелью.
И от шинели, и от гимнастерки густо пахло застоявшимся конским потом, и
это не было ей неприятно...
Расставание в деревянном вокзальчике было более грустным, чем год назад
возле школы, где она только начала работать. И когда не стало запаха
Викторовой шинели, а в вагоне запахло угольным чадом и дымом от паровоза, у
Гали стало так тяжело на душе, что она не могла сдержать слез. Прижимала
шерстяной платок к губам, к носу, чтоб уловить хоть маленькую капельку
чудесного родного запаха...